Кук вскоре обзавелся собственной практикой в ставшем родным Бруклине. Примерно в те же годы он заразился пресловутым «арктическим микробом», когда на глаза ему попался затертый томик под названием «Путешествия и открытия второй Гринельской экспедиции в северные полярные страны для отыскания сэра Джона Франклина, совершенной в 1853, 1854 и 1855 годах под начальством доктора Кэна». Книга эта самым решительным образом изменила жизнь Кука.
В обществе целого ряда наиболее развитых стран еще на рубеже ХIХ и ХХ веков сложилась своеобразная мода на Арктику, которая по объективным причинам, то затухая, то разгораясь, сохраняется и поныне. Совершенно заслуженно Арктика считалась местом, где человек может испытать себя и проявить свои лучшие качества, моральные и физические.
Столетие назад среди полярников было немало представителей самых известных фамилий европейской аристократии: лорд Дюфферин (в 1858 году побывал на Ян-Майене и Шпицбергене), отпрыски Орлеанского дома (в 1907 году – на Новой Земле), обладатели герцогских титулов из Бурбонов и Браганцы (в 1891–1892 годах – на Шпицбергене и Новой Земле), не говоря уже о представителях Савойской династии – знаменитом полярнике герцоге Абруццком, посетившем Землю Франца-Иосифа в 1899–1900 годах.
Среди молодых американцев, особенно со средствами, также считалось признаком хорошего тона поохотиться на морского зверя или мускусных быков за полярным кругом, а то и провести полярную ночь в обществе эскимосов вдали от привычного городского комфорта. Память о трагической судьбе экспедиции Джона Франклина, погибшей в 50-е годы XIX века на севере Канады, как и участь зимовочной экспедиции Грили, от которой уцелела только треть участников, лишь щекотала нервы любителям приключений. Известнейший поэт того времени Редьярд Киплинг стремление многих чересчур активных людей своего времени сформулировал так:
…Нам хотелось не клубных обедов,
А пойти, и открыть, и пропасть.
Однако Фредерик Кук в молодости никак не связывал свою судьбу с деятельностью в высоких широтах. В белое безмолвие Арктики бруклинского доктора привел человек, оказавшийся впоследствии его злейшим и непримиримым врагом на всю оставшуюся жизнь. Его звали Роберт Эдвин Пири, и он был гражданским инженером-изыскателем на службе Военно-морского флота США. История Арктики стянула их судьбы в единый узел, распутать который специалисты-историки пытаются на протяжении века.
Роберт Эдвин Пири родился 6 мая 1856 года в городке Крессон-Спринг (штат Пенсильвания), поблизости от тех же мест, где появился на свет Кук; на этом сходство судеб двух людей заканчивается. Ни один из его родичей не посещал колледжа, хотя прабабка Марта Бичем могла похвастаться родством с английской аристократией. По отцовской линии у будущего претендента на первенство в достижении полюса преобладали предприниматели из Новой Англии, отличавшиеся завидным практицизмом и жизненной хваткой. Их бизнесом было изготовление бочкотары для патоки и рома, производимых в Вест-Индии.
Слабая здоровьем, меланхоличная мать, целиком переключившись на воспитание единственного ребенка, сумела привить ему стремление к первенству всегда и во всем, опекая его и не жалея оставшихся сил и средств. Опека была настолько плотной, что мать даже последовала за сыном летом 1873 года в Боуден-колледж в Брунсвике (штат Мэн), в университет. Преподаватели колледжа в то время отмечали определенную замкнутость их воспитанника, погруженность в собственные переживания, некоторые трудности в отношениях со сверстниками – качества, присущие интроверту, что не мешало молодому Пири претендовать на лидерство в среде однокашников. Иногда Берт баловался стихами, в которых звучала странная смесь тоски по какой-то иной жизни и затаенных амбиций.
