Ее приятель Курт сидел за столом и вырезал ножницами этикетки с консервных банок. Рядом – кусок фанеры с прибитыми фигурами из жести. Курт делал картины из подручного материала, считая себя поп-арт-авангардистом. Иногда, но не чаще, чем раз в два месяца, ему удавалось продать картину. Впрочем, денег от продажи хватало только на месяц жизни, не больше.
– Ну почему так холодно? – первое, что произнесла Грета, показываясь наконец из-под одеяла.
Курт сделал вид, что не услышал. Он закончил вырезать фрагмент банки, положил его на небольшой верстак в углу, накрыл деревянным бруском и пару раз ударил киянкой. Расплющив жестянку, Курт начал прибивать ее гвоздями к фанере.
– Сделай чая… – тихо попросила Грета.
– Занят, – сурово ответил Курт.
Грета резко встала. Спала она прямо в одежде, грязные волосы сбились и торчали в разные стороны разноцветными пучками. Грета подошла к чайнику и включила его. Чайник зашипел, а Грета вернулась к кровати и снова нырнула под одеяло, по пути нажав кнопку магнитолы, из которой застучал жесткий индастриал. Курт спокойно отложил в сторону киянку и остаток банки, подошел к магнитоле и выключил ее.
– Налей чая, – повторила Грета умоляюще.
Курт взял с криво прибитой полки квадратную банку, открыл крышку и посмотрел внутрь.
– Чай кончился, – почти довольно сообщил он и стал ножницами резать пустую банку.
Чайник закипел и выключился. Грета поднялась, взяла с верстака чашку и налила кипятку.
– А сахар?
– Сахар кончился позавчера.
Грета завернулась в одеяло, села на край кровати и начала с отвращением отхлебывать пустой кипяток из чашки.
– Кажется, я заболела.
В резко открывшуюся дверь без стука вбежал Ральф, длинноволосый парень, с листом бумаги в руках.
– Смотри, чего нашел. – Он протянул Курту объявление.
Не отрываясь от работы, Курт глянул, тут же отложил молоток и взял мятый лист бумаги.
– Думаешь, она? Штука евро?
– Ну сам посмотри. – Парень кинулся к Грете, сдернул с нее одеяло, попытался пригладить волосы, поднял за подбородок лицо.
Грета резко вырвалась.
Фотографию сделали полгода назад. Грета была на ней в школьной форме. Темно-каштановые волосы собраны в хвост. Ее карие глаза угрюмо смотрели в объектив. Ниже следовал крупный текст, что за любую информацию о местонахождении Греты Шульц родители готовы заплатить тысячу евро.
Глядя на фотографию, Курт с усмешкой произнес:
– Какой сладкий ребенок! Сколько, говоришь, тебе лет?
– Сколько надо! – огрызнулась Грета.
– Штуку за инфу о тебе, – радостно объявил Ральф.
– Пошел ты!
– Твои родаки платят штуку тому, кто тебя найдет. Везет же людям! Мои заплатят только за то, чтобы я домой не возвращался. Если бы даже у них была штука. – Ральф грубо заржал.
– Ты что, дурак?
– Не, я серьезно. Давай мы тебя сдадим, получим штуку, а потом ты снова вернешься к нам, если захочешь. Курт, как думаешь?
Курт оценивающе посмотрел на Грету.
– Думаю, это идея.
– Думаю, это не ваше дело, уроды тупые! – прервала их Грета.
Грета взяла объявление и посмотрела на свою фотографию.
– Пусть подавятся своими бабками.
Она сложила объявление и убрала его в карман. Подошла к заполненной окурками пепельнице, выбрала подлиннее и закурила.
– А может, действительно?.. – мечтательно сказал Курт. – Штука… Два месяца жить. На море скатать.
– Ты что, дурак? – закричала на него Грета.
– Вчера ты принесла всего десять евро.
– И вместо того чтобы купить чая, ты купил эту дрянь! – Грета показала на пустую бутылку из-под водки. Курт язвительно усмехнулся, Ральф виновато пожал плечами.
