«Ах, Геля, вряд ли ты скоро узнаешь, что пообещала свое сердечко снайперу спецназа ГРУ», — вздохнул Артур и вслух произнес:
— Я связист, мышка!
— Связист? — у Гели от удивления вытянулось лицо.
— Ну да, связь налаживаю, где родина прикажет. Поэтому у меня частые командировки.
— Но там… В Лавре... Почему?..
— Геля, — перебил ее Артур, — Ты мне доверяешь?
— Да, — опешила она.
— Тогда перестань играть в мисс Марпл и прими всё как есть.
— Прости, — Геля потупила глаза, — Я очень переживаю за тебя. Ведь если что, я даже не знаю твоей фамилии, где искать тебя. Сколько лет-то тебе?
— Двадцать семь. Фамилия моя — Правдин. И, может это прозвучит излишне самоуверенно, я сам найду тебя, когда вернусь, где бы ты не была. От тебя требуются только две вещи — любовь и верность.
— Но ты ведь тоже не знаешь ни моей фамилии, ни номера телефона.
— А вот тут ты ошибаешься, Кострова Ангелина Матвеевна. — Артур назвал дату её рождения, адрес и телефон. — И ты дала мне ключи от квартиры, где меня всегда будет ждать теплая постель. Или я не прав?
***
Геля привезла Артура за Зеленогорск. Они съехали по петляющей узкой дороге к лесному озеру. Артур внимательно осмотрел окрестности и невольно залюбовался в зеркальной синеве воды отражением вечной зелени сосен и елей, разбавленной багряным золотом берёз.
Геля усадила Артура на пенек, в «партере», напротив покосившегося деревянного помоста, вдававшегося в озеро.
— Не оглядывайся, — шепнула она Артуру на ухо.
Хлопнула дверь багажника, зашуршал пакет. Артур сидел, блаженно улыбаясь: «Мышонок взволнован и наверняка путается в лямках и шнурках балетного платья. Интересно, это будет «Лебедь Сен-Санса» или что-то из «Спящей красавицы»? Не иначе как сам Петр Ильич взорвет этот лес своей музыкой». Мама исправно водила Артура в детстве на балет, и он примерно представлял, что сейчас его ждет. Но тут над лесом разнесся голос Цоя. Геля угадала любимую песню Артура:
«Песен еще ненаписанных, сколько?
Скажи, кукушка, пропой.
В городе мне жить или на выселках,
Камнем лежать или гореть звездой?
Звездой.
Солнце мое, взгляни на меня,
Моя ладонь превратилась в кулак,
И если есть порох, дай огня,
Вот так...»
Геля, показалась Артуру совсем хрупкой в лучах осеннего солнца, когда грациозно выбежала на помост. В белой пачке и корсете с алой лентой Геля походила на ангела. Ее густые шелковистые волосы спадали на открытые плечи, а грудь заметно вздымалась от волнения. В горле у Артура встал комок: «Она создана для счастья и почитания, а я смогу дать ей лишь годы томительного ожидания и короткие мгновения любви». Геля порхала по мосту, ловко вплетая замысловатые пируэты в мелодию. Песня закончилась. Геля поклонилась и подбежала к Артуру.
— Тебе понравилось?
— Это лучшее, что я когда-либо видел, — с трудом выдавил он, стянул куртку и накинул ей на плечи. — Как угадала мою любимую песню? Даже предположить не мог, что ты слушаешь Цоя.
— Поцелуй меня, пожалуйста, — Геля встала на носки и сложила на груди руки.
Артур медленно склонился к ее лицу. Он едва сдерживал себя всякий раз, когда ощущал дыхание Гели. Перед его глазами пронеслась минувшая ночь, когда он, задыхаясь от страсти, покрывал поцелуями ее бархатную, как персик, кожу.
— Мышка моя... — Он наклонился и провел языком по нежной хрупкой шее. Длинные ресницы Гели опустились, плечи напряглись. — Ты не представляешь, насколько прекрасна.
