— А я тебя не спрашиваю, перед фактом ставлю. Садись в машину, — Монгол подошел к ней, по-хозяйски вытер волосы, лицо и потащил за рукав к машине.
— Поверь, я умею добиваться своего, — он развернул Гелю к себе и отросшей щетиной провел по её щеке.
— Это не так называется!
Губы Монгола изогнулись в пугающей улыбке. Он открыл дверь и втолкнул Гелю на переднее сиденье.
Раздался скрип ворот. Геля с надеждой оглянулась назад, но это вернулась вишнёвая «девятка». За рулем сидел Корса, и от его взгляда Геля съежилась.
— Приберёте здесь всё и валите, — приказал ему Монгол, наклонившись к окну и заговорил тише. Но Геля все слышала:
— Я исчезну дня на три.
— Может всё-таки отдашь её нам? — Корса кивнул на Гелю.
Монгол выпрямился, обернулся на неё и подмигнул. Она закрыла глаза, забыв от ужаса как дышать.
— Перебьётесь! — обронил Монгол, вернувшись к собеседнику — Пригляди за ней минутку, я схожу, оденусь.
Он захлопнул дверь со стороны Гели, закрыл машину на сигнализацию и ушёл в дом.
Корса в «девятке» врубил тяжелый рок и Геля, поморщившись, с отвращением посмотрела в его сторону. Корса сунул большой палец за щеку, поводил им и осклабился. Геля с трудом удержалась, чтобы не разреветься. Тело пульсировало и ныло от боли, но по душе её будто асфальтовый каток проехал: «Скоты! Какие же они скоты!». Чтобы как-то отвлечься Геля принялась рассматривать машину. Ей нравились немецкие иномарки, а эта была последней модели, с коробкой автомат, люком и красивыми вставками из натурального дерева на торпеде. Под рукой на боковой панели оказалась масса кнопочек. Геля тяжело вздохнула, и запах нового кожаного салона защекотал в носу. Она чихнула, и наваждение прошло: «Отодрали как сидорову козу, и везут на заклание, а я сижу тут как сосватанная! Нужно как-то свалить от этого урода и бежать в милицию. Хотя, что я скажу? Он меня разве что хлоркой не простерилизовал».
Монгол вышел из дома и потянулся. С кожаной курткой подмышкой, он легко сбежал с крыльца, открыл машину и плюхнулся рядом с Гелей.
— Сейчас заедем в ресторанчик похаваем и к тебе за документами. Шмотки новые куплю, по своему вкусу, — Монгол разговаривал так, будто они были женаты лет десять. Он повернул ключ в замке зажигания, и огоньки датчиков вспыхнули оранжевым цветом.
Геля застонала, откинувшись на сиденье. Затылком она потёрлась о подголовник. Мысли путались, а низ живота неприятно стянуло узлом.
— Угостишь чаем меня? — Монгол улыбнулся ей в тридцать два зуба и выехал за ворота.
— А разве приглашают «на чай» после такого?
Её женский ум сквозь туман изыскивал планы побега.
— Ты мне понравилась.
Монгол по-хозяйски положил ей руку на ногу.
— Убери, — процедила Геля сквозь зубы.
— Что такая дерзкая с утра? Считай, что я сказал «раз». Ты меня выбесила и получила первый урок. Скажи спасибо, что я тебя вытащил вовремя.
— В ножки поклониться?
— Не дури! Говорю, понравилась ты мне, а потому сидишь сейчас живая и здоровая. Не всем так везёт, — возмутился Монгол, но руку убрал.
Геля повернула голову в его сторону и ткнула пальцем в иероглифы на мускулистом плече:
— Я такой знак на китайской тушёнке видела, — чёрная ненависть проползла в каждый кровеносный сосуд, и страх немного отступил.
Монгол крутанул рулем и съехал на обочину. Гелю прошиб холодный пот, и она испуганно отвела взгляд. «Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу» — пульсировало в мозгу. Монгол притянул её за шею и жадно впился в истерзанные грубыми ласками губы. Он уверенно орудовал языком, наблюдая за Гелей.
