– Ну же? – заговорила Лесли, доедая спагетти. На вид она была хрупкой женщиной, однако влезало в нее столько же, сколько и в Нильсона. Лесли дважды осмотрела руку мужчины в поисках кольца, – вы не женаты?
– Нет, – пробормотал он, – да и какое вам…
– Эй, господа и дамы, прошу вас, не ссорьтесь, – Питер кивнул на бутылку красного вина, прося передать в его руки, – так тебя зовут…?
Все разом уставились на мужчину в костюме. Он скрестил нож и вилку на тарелке, молча, допил вино и спокойно оглядел писателей, собравшихся за столом.
– Кажется, он не намерен представляться нам, – улыбнулся Генри.
– Ну и зануда-а-а, – протянула Хлоя.
– Хло! – прокричала Рэйчел, строго глядя на сестру.
– Давайте тогда звать его мистер неизвестный или …. – Генри, раздумывая, проглотил фрикадельку, – или мистер икс!
– О, точно! – подхватила Хлоя, – молоток! – блондинка протянула ему ладонь, и Генри, чувствуя себя «чересчур остроумным» с радостью дал пять.
– Зовите, как хотите, – ответил «мистер икс», а я – писать шедевр.
Нильсон взял белоснежную салфетку, и она тут же пропиталась куриным жиром. Он приподнес ее к губам и оставил след «поцелуя».
– Так, Матиас же сказал, что сегодняшний день не в счет? С завтрашнего дня начинается все, разве нет? – Нил взял очередную салфетку.
«Мистер икс» встал из-за стола, подкинув в руке красное яблоко:
– Всем удачи в творчестве, – проговорил он и поднялся по лестнице на второй этаж, ища на дверях комнат свое имя.
Наступила недолгая тишина. Все одиннадцать человек проводили взглядом двенадцатого и принялись снова за еду. Миссис Лавиль сразу же после знакомства пожелала всем удачи и отправилась по делам, а Матиас ушел обедать с прислугой.
«Странный он тип» – произнесла Хлоя полушепотом, но на это никто не ответил. Закончив обедать, каждый из писателей поднялся наверх, чтобы, наконец-то, познакомиться с комнатой, где они будут жить все семь недель.
***
– Когда планируешь начать? – Рейчел тихонько заглянула в комнату, на двери которой висела табличка: «Хлоя Копер». Блондинка расставляла на маленькой деревянной тумбочке с тремя ящиками косметику для ухода за собой. Все комнаты были устроены одинаково: кровать возле окна, возле кровати тумбочка, а в одном из углов комнаты стоял небольшой деревянный стол со стулом. Этого достаточно, чтобы написать шедевр. Наверное, можно было даже обойтись без тумбочки.
– Сегодня вечером, – улыбнулась сестре Хлоя, указывая на незакрытую дверь, – а ты?
Рейчел аккуратно присела на кровать, ища в комнатах хоть какое-то различие:
– Завтра, – быстро проговорила девушка, почесывая почти лысый затылок, – я хочу поближе познакомится с Генри, он такой…
– У-у-у, – провыла в ответ блондинка, – уже успела влюбиться?
– Вовсе нет, Хло, не говори глупостей!
– Да по тебе видно, – Хлоя тщательно оглядела сестру, будто впервые ее видела, – но ты же помнишь, зачем приехала? Только представь: пять миллионов долларов, и они все наши! – она мечтательно закатила глаза, шевеля пальцами, словно пересчитывала деньги, – на что бы ты их потратила?
– На дом, в первую очередь, – тут же последовал ответ, – отдала бы все долги родителей и купила бы им, наконец, машину.
– А я бы на дорогие шмотки, – засмеялась Хлоя.
Они не были похожи друг на друга. Рейчел часто болела, а ее сестра почти никогда. От матери Хлое достались веснушки и рыжие волосы, которые девушка тщательно закрашивала в блонд. А Рейчел была больше похожа на отца: всегда спокойна и рассудительна. Она ненавидела длинные волосы у девушек и не пользовалась косметикой.
