Соня поднялась с места и вдруг заметила, как перед ней спланировал лист бумаги. Она тут же машинально нагнулась, чтобы поднять его, но не успела этого сделать. Соня уже знала, что это…
– Смотрите, у неё шпаргалка! – закричала Эвелина на всю аудиторию.
Соня замерла. Ребята-конкурсанты уставились на неё – кто раздражённо, кто злорадно. Члены жюри глядели на Соню с неодобрением. Тощая дама в строгом брючном костюме и с постным выражением лица встала и пошла к нарушительнице.
И Соня всё поняла. Одно из условий конкурса – не использовать шпаргалки. Провинившихся ждала дисквалификация. Поэтому Эва просто подбросила сопернице собственную шпору и… сейчас Соню вычеркнут из участниц. Прямо как в детской игре в «вышибалы». Впрочем, Эва уже нанесла удар в спину, выбив её из игры.
Тем временем постнолицая – Соня не запомнила её имени – добралась до девушки, забрала листок и принялась его изучать.
– Это действительно шпаргалка, причём очень хорошая, – вынесла свой вердикт она. – Простите, юная леди, но мы вынуждены попрощаться с вами.
– Но это не моё! – воскликнула Соня, чувствуя, как задрожали руки от несправедливости. Голова же распухла от вспышек накатывающей волнами боли.
Женщина развела руками.
– Можете попытать счастья в следующем году, – посоветовала она. – Только тогда уж будьте честны. Сейчас же мы не можем проверить вашу работу. Впрочем, можете это всё забрать с собой, – она указала на брошюрки с вопросами и листы ответов. – Будет вам сувенир на память.
– Ищите дуру, – буркнула под нос Соня, собирая вещи и игнорируя «сувениры». Однако уже у выхода вернулась и сгребла брошюры – впереди ведь ещё экзамены, пригодятся. Ни на кого не глядя вышла в широкий коридор старого университета. Голова болела, но пока ещё вполне терпимо – мигрень не вступила в полную силу.
Как ни странно, она вдруг почувствовала громадное облегчение, будто отделалась от чего-то очень неприятного. Она проиграла Малининой, зато теперь была свободна. Такой нагрузки Соня больше не желала.
В ноздри ворвался манящий аромат мокко со сливками. Соня тут же завертела головой и почти сразу увидела Димку, спешащего к ней. В его руках были два бумажных стаканчика из кофейни неподалёку.
– Ты уже освободилась? – радостно спросил он, подходя и протягивая один из стаканчиков. – Вот. Я знаю, ты мокко любишь. Как написала?
– Не знаю, – пожала плечами Соня, с наслаждением отпивая кофе и стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль в голове. – Эва подкинула мне свою шпору, и меня дисквалифицировали.
Димка настороженно посмотрел на неё.
– И ты… – начал он.
– Не беру в голову, – махнула Соня рукой. – Рада, что всё закончилось. С меня словно гора свалилась.
– Выходит, теперь ты совершенно свободна? – вдруг просиял Димка.
Соня глянула на него исподлобья.
– Ну… типа того. А что?
– Давай тогда это отпразднуем! – предложил он. – Сходим в кино и вообще… Ты какой жанр любишь?
– Семейные мультфильмы, – хихикнула Соня, следя за его реакцией.
У того не дрогнул ни один мускул.
– Кажется, что-то такое есть в кино на сегодня. Что-то пиксаровское, – сказал он улыбаясь. – И вообще…
– Да что вообще-то?
– Вот что.
Димка притянул Соню к себе и поцеловал. А она с удивлением заметила, что головная боль отступила, будто поспешно откатилась назад. Чувствуя в нём избавление, она с жадностью ответила на поцелуй. «Его улыбка – лучшая награда», – пронеслось в голове у Сони, и больше в этот день она ни о чём не думала.
