– теперь же, когда мы умерли для греха, то умерли и для Закона Моисея, чтобы ожить во Христе и служить Богу уже по-новому, не по ветхой букве Закона, но с помощью Духа Святого.
– Сам Закон Моисея не производит грех, но я бы даже и не распознал свой грех, если бы не было Закона, который его высвечивает.
– Например, если бы мне Закон не сказал, что я буду вожделеть, я бы и не знал, что грех вожделения есть во мне.
– Осознанный мною грех, высвеченный заповедями Закона, как бы произвел во мне разные вожделения, а без Закона грехи были бы неосознанными и не ожили бы во мне.
– Когда то я жил без Закона, но пришедший через заповеди Закон, оживил в моем сознании грех,
– я же, осознав, что я грешник, понял, что погиб для жизни вечной, и таким образом заповедь, данная для жизни, послужила мне ко смерти,
– ведь грех, на основании заповеди, которая высветила его, обманул меня и возник, обольстив меня и этим погубил меня.
– Виновен грех, а не заповедь. Ведь наказанием за грех является смерть.
– Сам по себе Закон Божий благочестив, и заповеди благочестивы и святы,
– но тогда получается, что добро принесло мне смерть? Конечно же нет, но Закон и заповеди сделали так, что я осознал, что полон того, что они осуждают, а осознав, что я грешник, я осознал и ответственность за грех, и понял, что я иду в ад.
– Мы знаем, что Закон духовен, и я осознал, благодаря ему, что был плотской и отданный в рабство греха.
– Когда я служил своей греховной плоти, то порой, вообще не понимал что я делаю и делал не то, что хотел бы делать по своей совести, но то, что сам ненавидел,
– и если я осознавал, что делаю не то, что хочу делать, то это говорит, что Закон хорошо срабатывал.
– Я в своей совести не хотел делать то, что противоречило заповедям Закона, но ведь все зло делал на самом деле не я, а живущая во мне греховная природа.
– Когда я жил по плоти, думал так: я осознаю, что не живет в моей ветхой плотской натуре ничего хорошего, но я знаю и то, что желание добра есть во мне, но из – за живущей во мне ветхой природы, контролирующей меня, я не могу произвести ничего хорошего и доброго.
– То, доброе, что я хочу делать, – не могу делать, а злое, которое не хочу делать, – делаю.
– Если же я хочу одно, а делаю другое, то это «другое» делаю уже не я, а живущий во мне грех.
– Как правило, я вижу, что когда хочу делать доброе, тут же начинаю делать злое, как будто кто – то это делает пользуясь мной.
– Я наслаждаюсь в моем духе чистотой и святостью Божьих заповедей,
– но внутри моей ветхой природы действуют другие «заповеди», которые воют внутри меня, на уровне моего сердца и разума. Моя плотская субстанция берёт меня в плен и подчиняет закону греха, живущему в членах моего тела.
– — Несчастный я человек, думал я, – кто же избавит меня от этой плотской греховной смертоносной натуры, ведущей меня в погибель?
– В сердце своём я желаю исполнять повеления Господа, Которому, да, будет благодарение, но в моей плотской природе заложена тяга к исполнению повелений греха.
