О конце мира поёшь ты опять как манну ждёшь. Стоя напротив не смотрела в глаза – У меня мать полгода как умерла, и я теперь живу одна. Приходите меня навестить. Молча смотрел.
– Вы всех их убили?
– Почти. Я устала, и я не буду спать. Через красный закат пройдя и даже не спросил ну зачем же твои слёзы, и я теперь живу одна. Вы придёте меня навестить?
– Да.
И снова молчанье.
– Так вы всех их убили?
– Почти.
– Ну, что ж, спи, тебе можно поспать. Ты снова куда опять? Ты можешь меня взять?
– В другой раз. Отец. Её подруга в могиле. Работа? Ответь и что же такое смерть? Вот и я не знаю, но хочу посмотреть. Завещай мне меня я хочу умереть. Помоги. Родился я сам, но без помощи не могу умереть. Как странно, помяните нас, но это наши последние деньги.
– А я верю вам, но ты должен уйти, чтобы, родившись прийти. Надо ждать. Надо ждать и любить.
Она шла по реке и искала тебя, потом попросила взять себя в руки, но рыбак смерти не знал. Знать человеку надобно ждать. Ждать и любить. А ты здесь. Спи, тебе надо поспать, чтобы вернуться.
– Вы всех их убили?
– Почти.
Я живу здесь одна – навестить вы придёте меня?
– Да. Вы одна у меня. Посвящение вам. В память тебе.
– Мой друг, наша дочь здесь с тобой. Ты поспи, чтоб вернуться придётся уйти и не жди.
– Громовержцы! Придите под звук затихающих труб…!»
Я сидел и ошеломлённо смотрел в написанный красными чернилами текст и не мог поверить, ведь я его где-то там, в полусне на даче у Александра уже слышал. Я посмотрел на Киру, она в упор смотрела на меня.
– Кира, ты знаешь, – я передохнул, – это о тебе! Он это тебе писал…
– Я так и знала, – Кира сказала, как выдохнула, с облегчением и надеждой в голосе, – я это почему-то чувствовала, потому и украла…. Потому что это моё, это мне…, для Меня!
– Тебе надо с ним обязательно познакомиться, обязательно.
– Да я с ним шесть лет работала, я знакома с ним. – Кира удивлённо на меня смотрела.
– Нет, незнакома, ты его просто видела, часто, но ты незнакома с ним, он с тобой да, а ты – нет.
– И как это сделать? – растерянно тихо спросила она.
– Просто приди к нему и познакомься, только так, я по-другому не знаю, как. А потом сходите вместе с ним к Александру.
– Да, я понимаю, – Кира была уже где-то далеко и, наверное, не слышала меня.
Мы молча по алее дошли до перекрёстка и остановились, дальше нам надо было в разные стороны.
– Ты мне так помог, просто не представляешь, как помог…– она быстро повернулась ко мне, обхватила одной рукой за шею и крепко поцеловала меня в щёку, затем быстро пошла по улице, но сразу же обернулась помахала мне рукой и ушла.
Смирение моё, со мной простясь, ушло наружу
Я вижу, что остался вдруг один
И одиночество моё как плод просящих мыслей во след спешит
И уходящие желания мои не заражены той болью, гневом
И, «боже упаси», – печальным тленом.
Кира уже более часа сидела в кафе, почти в углу спиной к окну и внимательно просматривала какие-то бумаги. Народу было немного и тихо. Вошёл мужчина, нерешительно и как-то рассеяно огляделся, как будто забыл куда он шёл и хотел сразу выйти, но пораздумав немного всё-таки прошёл в зал к свободному столику и сел один лицом к окну. Заказал кофе и сидел, не притрагиваясь к чашке, всё также рассеянно смотря в окно. Потом выпрямился, быстро сделал глоток, но кофе уже остыл, поставил чашку, видимо собираясь уходить, огляделся по сторонам и заметил в углу Киру. Какое-то мгновение смотрел на неё. Кира под его взглядом мимолётно чисто машинально скользнула по нему взглядом и снова углубилась в чтение. Мужчина откинулся на спинку стула, задумался, потом не обращая внимание на то, что кофе холодный взял чашку в руку и маленькими глотками допил его, при этом не поворачиваясь, а непроизвольно одними глазами посматривая в сторону Киры. Посидел ещё какое-то время раздумывая, по его виду было заметно, что мужчина немного нервничает. Потом порывисто встал со своего стула и решительно подошёл к столику Киры и молча остановился. Кира посмотрела на него поверх листа бумаги, который держала в руках, положила его на стол, в глазах её появилось что-то вроде удивления.
