Все это осталось в такой невозможной дали… как будто я прочел это в книге.
Клен надо мной вздрогнул под легким ветром и бросил мне в лицо холодные сладкие капли. Я вдохнул полной грудью изо всей силы, встал и пошел в дом.
Все, что в нас попадает, Марит – все остается с нами до конца наших дней. Как бы это ни ранило, я бы не отказался от этого ни за что на свете.
Будь здорова и радостна.
Твой С.
Письмо тринадцатое
Привет тебе, Марит! Я вернул себе носки!
Аги перешила мне две шерстяные юбки – и вовремя, потому что здесь ощутимо холодает. Посмеиваясь, она посулила, что я еще заскучаю по длинным чулкам – но я скорее съем их, чем еще раз натяну себе на ноги!
Не ценим мелочи, пока волею рока их не лишимся…
Пишу тебе при свете ясного дня, на веранде, вытянув ноги: я в «Облаках», у меня выходной. На улице уже не попишешь – холодный ветер студит пальцы, но стекла веранды не дают ему войти, зато светом она налита до самых потолочных балок. К балкам подвешены связки сухих цветов и трав, и от этого веранда пахнет летом.
Я сижу и понимаю, что все эти три недели только и делал, что тер, скреб, мыл, ополаскивал, взбивал, качал, таскал и складывал – буквально не поднимая головы. Марит, я не знал и думать не думал, как отупляет домашний труд. Ранняя осень идет на убыль, деревья почти облетели, прошла моя любимая пора – и прошла в этот раз мимо. Я полагал, что работа по дому позволит мне входить во все дела семьи: пусть мои руки будут заняты, думал я, зато голова-то останется свободной. Я был самонадеян и глуп. Когда проводишь целый день, не разгибая спины, ум цепенеет.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
