Письма к дочери - страница 16

А когда девушка вся наряжена и уложена, когда смоки айз и ярко накрашены губы – когда вроде бы создана для соблазнения и жаркого шепота, – тогда фигушки. Да, ей говорят комплименты, ею восхищаются, но хоть бы один предложил что-то поинтересней, хоть бы один попросил о встрече или взял телефон. Так она и ходит впустую, сверкает почем зря. Прямо обидно.

Но объяснение этому очень простое. Его мне легко сформулировать. Потому что я сам много раз увлекался «лахудрами».

Женщина в полном мейкапе, в наряде, на каблуках – она хороша, да. Но она будто арт-объект под напряжением, трогать не стоит. Любоваться можно, но не приближаться. Она слишком далекая и отстраненная. Слишком волнуется сейчас, как выглядит, смотрится в каждое зеркало, боится сделать непринужденный жест, боится захохотать слишком громко. Играет «леди совершенство».

Получается такая идеально ровная линия, если эту женщину перевести в графику.

А нам, мужчинам, идеальной не надо. Нужны колебания и завихрения. То, за что можно зацепиться взгляду, то, что вызывает эмоции.

И женщина, которая жует сардельку, вся перепачкалась, и девчонка в больничном халате – это нам понятно и симпатично. Они несовершенные. А значит, они настоящие.

Нас не слишком волнует мелкий прыщ на лбу, нас почти не волнует состояние ее маникюра, и даже потрепанный спортивный костюм никак нас не обескураживает. Это страдания женщин – «ой, я сегодня ужасно выгляжу!». Мы смотрим иначе, совершенно иначе. Мы видим другое. Сексуальность и женственность почти никак не зависят от того, вымыта голова или нет. И да, мы вполне можем «запасть» на девушку, даже когда она идет выносить мусор в старых шлепанцах.

И совсем уже безумны те девушки, что пытаются исправить «мелкие недостатки» своей внешности. Я про хирургические исправления.

У меня была знакомая, Нина. С совершенно чудесным носом. В Нине текла грузинская кровь, и у носа была замечательная горбинка, ну как у античных статуй. Я называл его произведением искусства, шедевром природы. Нет, ее нос не был ни длинным, ни слишком большим – это был просто очень красивый нос. Самая эффектная часть лица. Быть может, с точки зрения инстаграмных цыпочек – это ужасно, но они же тупицы, извини, Кира, за прямоту. Подобный нос, уверен, с гордостью носила колхидская царевна Медея, им она приворожила аргонавта Ясона. Это то самое «несовершенство», которое делает женщину притягательной.

А потом вдруг случилось ужасное. Однажды я встретил Нину и обнаружил: нет горбинки, исчезла. Стал прямой заурядный нос. Да, Нина сделала операцию. Как выяснилось, она считала, что горбинка все портила, она прямо страдала из-за этой горбинки. Хотела стать «нормальной». И кирдык. Лицо Нины будто исчезло, слилось с фоном, растворилось в пыльном воздухе города.

Нельзя, Кира, быть «нормальной». Всегда надо ломать ритм.

Можно быть во всем идеальной, но должно оставаться хотя бы маленькое несовершенство. Так одна мудрая женщина отказалась исправлять неровный передний зуб – даже когда уже стала известной и светской. Имела деньги на лучших стоматологов Израиля и Германии. Объяснила мне с усмешкой: «Ну это же моё, фирменное».

Чуть «лахудры» должно быть в каждой.

Нет, Кира, здесь я не буду плести унылый текст из силиконовых фраз про «загадочность» и «внутренний огонь». Оставим их лакокрасочным сайтам и журналам типа «Леди Очарование» и «Мир женщины». Все-таки я профессиональный журналист уже тридцать лет, и всякий крепкий текст – по святому моему убеждению – должен иметь две составляющие: информацию и эмоцию. А не фигню какую-то.