Время близилось к часу, мы приметились посмотреть на то, как разводят мосты. Поблизости у нас был один небольшой. Белоснежка с Серёгой ушли, Юля с Паяльником – тоже, им завтра на работу, так что к мосту мы пошли втроём: Выпь, Жук и я. От холода уже ощутимо поколачивало, не знаю, как мои друзья, а меня вино уже не сильно спасало, да и усталость достигла уже той стадии, в которой я просто плелась за ними «на автомате», не вникая, где мы, и не интересуясь долго ли ещё идти. Мост оказался действительно небольшим, время – уже к разводу, однако машины невозмутимо продолжали курсировать по нему в обе стороны. Позже мой внезапно обретенный дядя сказал мне, что такие мосты, как этот, разводят редко. Впрочем, до Дворцового мы бы вряд ли дошли. Холодно, метро не работает. В итоге мы походили по мосту, посмотрели на железные швы, торчащие из асфальта, спустились к реке. Присели на маленькие ступеньки гранитного причала. Выпь отхлёбывала из бутылки, Жук окунула ботинок в Неву: для неё это было какой-то необыкновенной детской радостью. Я молчала и слушала музыку. Было уже совсем холодно, меня раздражало наше бесцельное шатание, думаю, я не очень прониклась этой романтикой мерцающей в звёздном сиянии воды, мне хотелось в тепло, поесть и уснуть. Глаза слипались, ноги гудели, спину ломило. Никакого воодушевления и энтузиазма. Мост так и не развели.
–||—
До вписки мы дошли не сразу. Долго ходили кругами, всё как мы любим. Я даже не пыталась встревать в процесс ориентирования, можно даже сказать, что мне, в общем-то, было всё равно, где мы и куда идём. Я почему-то думала о доме, но не так, чтобы я хотела в нём оказаться, а скорее о том, почему не хочу. Питер не был мне роднее, чем Тамбов, хоть здесь и можно взять пива в 2 часа ночи, при этом душевно поболтав с продавщицей. Нет, было что-то другое. Я понимала, что эта поездка вызвана не столько желанием приехать в Питер, сколько желанием уехать из Тамбова. А почему, не понимала. Разве что за эти сутки меня особенно порадовала именно поездка в поезде. Это как бы «между». Это не место, не статичная вещь. Там нет ни одной проблемы, которые, так или иначе, возникают, в каком бы городе ты ни был. В дороге есть только дорога. В дороге мне спокойнее всего.
К середине ночи мы всё-таки дошли до квартиры. Вяло переоделись. Первой завалилась спать Жучка. Выпь же, казалось, была бодра и готова продолжать веселье хоть до самого утра. Моё состояние можно было оценить как нечто среднее, поэтому я согласилась выкурить с ней ещё по одной сигаретке перед сном. Мы засели на той самой скамейке, которая приглянулась нам ещё днём. Закурили. Сначала говорили о чём-то отвлечённом, потом перешли на творчество и в итоге – на творчество конкретно моё. Я начала рассказывать задумку своего, как мне казалось, особо эпичного произведения, и, возможно, меня бы не так сильно занесло, если бы Выпь не поддерживала моё воодушевлённое повествование одобрительными репликами и горячими кивками головы. Когда мы всё-таки решили, наконец, отправиться на боковую, на улице заметно рассвело. Начинался рассвет. Выпь снова, уже в который раз за эти сутки, встрепенулась (где только силы берутся): полезли, говорит, на крышу. Ок. Ночь была безнадежно потеряна, в том плане, что спать мы так и не легли, почему бы и нет. Я предчувствовала, что раньше полудня мы уже не встанем, и половина дня пройдёт мимо нас. Так что встретить рассвет на питерской крыше – довольно неплохая идея. Впрочем, все эти унылые и расчётливые размышления – лишь следствие дикой усталости. Вряд ли Выпь хоть на секунду о чём-нибудь подобном подумала, невозмутимо взлетая по лестнице вверх, к выходу на крышу. Я иногда завидую тому, что сомнения её, кажется, никогда не терзают.
