Босые ноги юноши заскользили по гладкому камню и, потеряв равновесие, он свалился в воду, увлекая за собой Катю. Окунувшись с головой, они выбрались обратно. Но прохладная ванна охладила их пыл. Эдик бережно провел ладонью по мокрой щеке девушки, и вновь прижался губами к её губам. Но на этот раз Катя не ответила на поцелуй. В её душе, словно что-то произошло. Поднялась волна протеста. Она уперлась кулачками в его грудь.
–Не надо…
Он сразу же отпустил её. Девушка дрожала, но не от холода. Она сама не понимала, что происходит.
–Катенька, что случилось?– Забеспокоился он.
–Не знаю…– прошептала она, дрогнувшим голосом.
–Ты не ушиблась? Она отрицательно качнула головой. Он обнял её, но Катя отпрянула, и слёзы заструились у неё по щекам. Эдик вздохнул.
–Похоже, это последствия нервного стресса. Тебе надо придти в себя.
Катя зарыдала громче, и прижалась лбом к его плечу. Юноша обнял её.
–Пойдём, малышка домой. У бабушки много трав. Заварим тебе какой-нибудь настой, и ляжешь спать, под бочок к Томке.
Девушка послушно побрела вслед за ним. Всё ещё всхлипывая, и растирая ладонями слёзы по щекам.
– 7 -
Утром все были не в духе. Парень торопился, ему надо было встретиться с лечащим врачом бабушки, сразу после обхода, и выполнить ещё массу поручений, прежде чем отправиться в аэропорт.
Девушки тоже спешили. Катя была бледна и молчалива. Всю ночь её мучили кошмары и, ни травяной чай, ни успокоительные таблетки не помогали. Страх не проходил. Томка же, страдала запоздалым раскаянием. Она качала головой и твердила, что не предложи она попробовать злополучной наливки, всё бы обошлось.
Девушка вздыхала искренне и горько, и, в конце концов, Эдику пришлось утешать её и отпаивать тем же успокоительным отваром, который ночью пила Катя.
Однако, несмотря на нервозность, аппетит у всех троих был отменным, и они с удовольствием съели огромную сковороду жареной картошки с луком, селёдкой и салатом из свежих помидоров. А на десерт был кофе и оладьи со сметаной.
Тамара приготовила всё блестяще, и лишь сокрушалась, что мало времени и ей не проявить в полной мере своего мастерства в кулинарном искусстве. Успокоилась она только тогда, когда и Эдик, и Катя заверили её в том, что не пробовали ничего вкуснее.
Возле Николаевской больницы они расстались. Эдик объяснил девчонкам, как пройти к вокзалу и поспешно скрылся за входной дверью. Катя с грустью посмотрела ему в след и медленно поплелась за Тамарой.
* * *
Последующие дни пробежали незаметно. Они осматривали достопримечательности, ходили в музеи, театры, на концерты. Но отпечаток случившегося лежал на всём.
Тома считала, что, вернувшись, домой, Катя обо всём забудет, но она ошиблась. Катя по-прежнему мало разговаривала, замкнулась в себе.
Тома уговаривала подругу показаться врачу, но та запретила ей рассказывать, о том, что произошло во время поездки. Тамаре и самой не очень хотелось болтать об этом, но она беспокоилась за подругу.
А Катя, меж тем, оставаясь наедине с собой, уже и не думала о солдатах или о том, что могло бы произойти, не вмешайся Эдик.
Но, с каждым днём навязчивее вспоминался ей бездонный омут его карих глаз, пылкие губы, нежные руки, ласкающие её поздним вечером на берегу Финского залива. Когда ей начинало казаться, что всё это сон, она натягивала на себя, его вещи, забиралась под одеяло, и воспоминания словно оживали…
Пролетел август, и уже подходил к концу сентябрь, в ВУЗах начались занятия. Эдик говорил, что этот год последний в его студенческой жизни. Теперь Катя с особым нетерпением ждала выхода передач КВН и, если там показывали команду «Черноморы», она обязательно записывала их выступления на видеокассету.
