Пламя и тьма: искра творения - страница 40

Оттолкнувшись руками от последнего дерева, она оказалась на зеленой траве. Солнце светило ярко, но уже опускалось. Перевернувшись на спину, девушка отметила, что небо было особенно голубым – ни единого облачка, лишь недосягаемая высота и бесконечная свобода.

– Нельзя расслабляться, – дала она себе команду. – Вставай!

Едва она села, боль острым ножом отозвалась в колене, нога стала опухать. Где она сейчас находится и как далеко ушла от дома, ей было неизвестно. В любой момент насильник мог появиться из леса и оборвать жизнь девушки, а перед этим вдоволь насладиться ее мучениями – словно она мало их перенесла. Невероятной силой воли Элис заставила себя подняться на ноги, опираясь о ствол сосны. Лес оставался позади, впереди простиралось бескрайнее поле, заросшее травой и дикими цветами. По краю этого поля проходила широкая черная полоса земли, за которой вновь начинался густой лес.

Элисфия решила, что сможет укрыться в том дальнем лесу и сбить таким образом убийцу со следа. По мере приближения к черной полосе ей становилось не по себе. Неуверенный внутренний голос тихо шептал ей, что лучше не приближаться к этому месту, но желание спастись кричало о том, что путь нужно продолжать. Когда до черной полосы оставалось несколько футов, она наконец поняла, где оказалась: завеса – невидимая стена, отделяющая Элимию от остального мира. Стена, которую невозможно пересечь ни изнутри, ни снаружи. Элимийцы всегда держатся от этого места как можно дальше, считая, что оно проклято, и любой, кто приблизится к завесе, будет проклят Матерью. Ведь именно она спасла Элимию от нападения трайтеров, и по сей день защитная завеса питается энергией, которую берет из тела Аркема Созидателя. Желание проникнуть за завесу расценивалось как предательство и неуважение к Богине-Матери. Элис никогда не верила в эти сказки, ведь со слов Борея он нашел ее с другой стороны – во внешнем мире, а значит, никакие проклятья на нее не действуют. Однажды она попросила отвести ее к завесе, но ничего подобного тому, что предстало перед ней сейчас, не видела раньше.

Когда она была у завесы впервые, не было черной земли, лишь примятая трава и деревья, кроны которых не решались пересечь невидимую черту. Теперь же все представилось в другом свете. Полоса шириной чуть более половины мили простиралась бесконечно в обе стороны. Земля внутри нее была мертвой, усеянной пеплом и золой, словно после сильного пожара. Среди черного месива не росла ни единая травинка. Со стороны казалось, что и воздух внутри стоит и не движется. Но самым пугающим внутри завесы были тысячи скелетов, нашедших здесь свое упокоение. У края, где стояла девушка, костей было больше – по всей видимости, это элимийцы, пытавшиеся пройти сквозь невидимую стену. Их останки будто перемешали, невозможно было различить, где очертания того или иного тела. Ближе к другому краю скелетов было меньше. Это зрелище настолько заворожило Элисфию, что она позабыла об угрозе, исходившей из леса. Медленно прохаживаясь вдоль невидимого барьера, она внимательно разглядывала скелеты. Все они были древними, некоторые уже превратились в труху. Ни на одном из них не осталось плоти – все сгнило, даже запаха у этого места не было.

Продолжая медленно переступать вдоль завесы, Элисфия всматривалась вдаль – по ту сторону. Темный лес не казался ей страшным и зловещим: солнце светило между деревьев, листья и трава покачивались на ветру. Девушке показалось, что оттуда пахнет свободой. Ей в голову стали приходить различные образы той жизни, которой она была лишена. Элис представила города, людей, их песни и еду, бесконечное переплетение дорог, которые могли привести ее куда угодно. Желание настолько наполнило ее, что она сама не заметила, как протянула руку в желании прикоснуться к невидимому барьеру. «А вдруг его больше нет? – говорила она себе. – А что, если я смогу уйти прямо сейчас? Всего половину мили – и я свободна. Вдруг…»