Пламя и тьма: искра творения - страница 48

– Я все думал, почему ты не можешь понести, ведь я с тобой практически каждую ночь бываю. Знаешь, все-таки хорошей была идея отправить тебя учиться на повитуху вместе с Дионой. Она-то мне и поведала, что есть такое средство, выпив которое, о потомстве можно забыть. И вот я задумался: а что, если ты, подлая дрянь, решила сварить себе такое же? Ведь твой дружок лесник может принести тебе из леса что угодно, – он сидел на корточках и усмехался. – Ты глупая, глупая женщина, если думаешь, что от Рамона Фотсмена можно что-нибудь скрыть.

Он бросил флакон в пылающий камин. От жара огня тот запищал и лопнул. Элисфия почувствовала, как с ним исчезает и ее последняя надежда на спасение. Опираясь о подлокотник кресла, превозмогая боль, она поднялась на одной ноге и посмотрела в глаза своему мучителю.

– Нечего сказать? – Рамон развел руками и недобро улыбнулся.

– Мне жаль, – поруганная, униженная, потерявшая всякую надежду, девушка гордо подняла голову – она была готова принять свою судьбу.

– А вот мне не жаль! – рассвирепел Рамон.

Он набросился на нее, словно дикий зверь. Ударив кулаком в лицо, разбил губу и повредил нос. Кровь полилась из ран, девушке было невыносимо больно. Но Элис решила, что не издаст ни звука, чтобы не доставлять ему еще большее удовольствие. Удары сыпались один за другим, лицо Рамона стало красным от прилившей ярости, руки – красными от крови. На лице и теле девушки практически не осталось места, где не побывала бы его рука или нога. В конце концов он совсем выдохся. Элисфия лежала на полу практически без сознания, боль пронизывала каждую клеточку ее тела. Но этого мучителю показалось мало – его одолела похоть. Разорвав окончательно ее платье, он овладел ею, а когда закончил, то прошептал ей на ухо:

– Ты родишь мне столько детей, сколько сможет вместить твое лоно! После этого я выкину тебя в Закрома на потеху местным мужикам. Туда, где тебе и место! Ты поняла?!

Схватив за волосы, он поволок Элис в каморку, где бросил, словно ненужную вещь. Тяжелый замок преградил ей последний путь к отступлению. Закрыв глаза, девушка лишь молила о смерти.

Сгорбившись, Исиндомид работал за своим столом: трясущимися руками смешивал настойки и снадобья в прозрачных пробирках. Во флаконе, куда он переливал жидкости, цвет менялся каждый раз, как только в него попадал новый ингредиент. Колдун расплылся в беззубой улыбке, когда эссенция приобрела янтарный цвет.

Кряхтя, он встал со стула и побрел к дубовому шкафу, стоящему у противоположной стены в углу и со скрипом открыл дверцы. На полках теснились бархатные мешочки с различными порошками. Исиндомид взял один из них и побрел обратно. Остановившись на мгновение в середине комнаты, посмотрел в окно. Цокнув языком, он сделал еще несколько шагов к своему столу – нужно было поскорее закончить начатое.

После захвата имения в Высокой долине Исиндомид наконец получил место, где с удобством мог разместиться со всем своим колдовским инвентарем. Ханар Эпперли распорядился выделить ему лабораторию под крышей. Из ее окна открывался красивый вид: глубоководная река Гонок протекала под стенами крепости, а лес за ней обещал прохладный и свежий ветер вечерами. Лишь желтый горизонт напоминал, что пребывающий здесь находится в неприветливом месте. Виалосламские степи славились своей жарой и песчаными бурями.

Лаборатория Исиндомида имела неправильную форму, но благодаря трем большим окнам была очень светлой. Вдоль стен тянулось множество полок, на которых теснились снадобья, ингредиенты для зелий, колдовские атрибуты, необходимые для ритуалов, и бесконечное множество книг. Ближе к двери расположились крупные сосуды с заспиртованными человеческими эмбрионами и животными. В некоторых были различные органы и части человеческих тел.