– Лютий? – она посмотрела на меня малиновым цветом глаз, в которых столько всего читалось. И я был единственным рагом, способным читать по её глазам. За время разлуки мой навык чтения стал хуже, но, тем не менее, я быстро вспоминал, что к чему.
Я показал ей, что у меня больше нет языка. Её взгляд изменился. Такой я видел первый раз, но, несмотря на это, я понял, что он означает. Нестерпимая печаль…
– Ох, Лютий, – она прижала меня к себе. – Прости, что не остановила тебя. Прости… – прошептала она, и я почувствовал, что на меня сверху капают слёзы.
Я вылез из объятий и улыбнулся ей, насколько мог, при этом гладя целой рукой по щеке. Улыбаться и сдерживать слёзы было довольно сложно. Я надеялся, что она поняла, что я не держу на неё зла.
Так мы и пролежали с вечера до утра, я общался с помощью различных эмоций на лице и касаний рукой, Лилия языком и касаниями…
Она уснула в моей комнате, но я не мог перетащить это тихо посапывающее чудо в соседнюю комнату, поэтому просто прикрыл одеялом и ушёл.
Мне надо было сходить к Когноту, но перед этим я решил навестить свою мать и отца. Пошёл я к ним по тропинке, по которой когда-то я шёл со своей мамой… в последний раз. Мама очень тяжело пережила смерть отца, который, по словам рагов из Первого Ордена, быть весь изранен и пытался доползти до Рощи. Ему пытались помочь, но, к сожалению, отцу не суждено было добраться до своей семьи. Он умер в десяти минутах от дома, где ничего не подозревающая мама спала. Спустя время мама сильно заболела из-за его кончины и дождалась своей смерти возле древа отца. Перед смертью она просила, чтобы я их навещал и показывал, что жив, здоров, и всё ещё помню их.
Обычно я рассказывал им, что происходит у меня в жизни. Но теперь я не мог говорить, поэтому безмолвно приобнял оба дерева по очереди. Посидел в их тенях часочек, раздумывая о жизни.
Когда я нахожусь рядом с матерью и отцом, мне всегда чудится их присутствие, как будто они тоже слышат мои мысли.
Потом отправился обратно в Рощу к целителю.
Когнот как обычно копошился над травами, когда я зашёл. Но на этот раз он сразу заметил моё присутствие.
– Лютий, иди за мной, – Сказал он и пошел вглубь пещеры.
Я последовал за ним. Шли мы минуты две, пока, наконец, не остановились. Сегодня целитель вел себя очень странно, даже не проверил состояние моей руки…
– Я могу помочь вернуть тебе руку, Лютий, – сказал Когнот, и я вытаращил на него глаза, подумав сначала, что уснула не Лилия, а я, и всё это – сон. Когнот не разбрасывается подобными фразами просто так, значит у него и правда есть какой-то план. – Но! Мне надо взять с тебя обещание, что ты… никому, никому! Не раскроешь секрет, откуда она у тебя появится. Даже Лилии.
Только сейчас я заметил, насколько уставшим выглядел Когнот. Как будто он не спал несколько ночей…
Я утвердительно кивнул, что никому не раскрою тайны целителя.
Я пришел поздней ночью, как и просил меня Когнот. Лилия уснула рядом со мной, из-за чего я боялся, что наш план провалится. Но я смог незаметно выйти из дома.
Я проверил, не забыл ли я в спешке что-нибудь. Меч взял, склянку с кровью тоже. Я оглянулся вокруг, чтобы убедиться, что за мной не следит пара лишних глаз. «Ужас, что же я творю», – пронеслось у меня в голове. Но это всё ради защиты моего дома…
Я выпил содержимое склянки, сморщившись от противного вкуса. Интересно, у алых рагов кровь на вкус такая же противная? Нет, сейчас не время думать о подобном.
