Пламя Любви. История Лютия Редвуда. Книга 1 - страница 8

– Сейчас будет больно, ты потерпи, – прошептал он. Его голос успокаивал и убаюкивал.

Он стал обрабатывать мою рану, и я прикусил свою нижнюю губу от боли. Вновь я прокусил её до крови.

– Тсс, ещё немного, Лютий. Ещё немного… Потерпи, – успокаивал меня целитель.

Наконец он закончил. Дальше он сменил жгут, похвалив меня за мой, и пошел обратно к травам.

– Лютий, мне больно видеть, что эта война делает с вами, – начал он говорить, пока что-то толок в ступе. – Я с вами с самого вашего рождения. Забочусь о вашем здоровье, слежу, чтобы болезни не беспокоили вас. Но вы уходите. Уходите – и не возвращаетесь. Ты первый из Третьего Ордена, кто вернулся сюда обратно живым. И я очень рад тебя видеть! Вы для меня как собственные дети… – старик всхлипнул, вытер слезы и повернул голову ко мне с улыбкой на лице – Но покуда я жив, и ты находишься в этой Роще, ты можешь не волноваться насчёт своего здоровья, всё будет хорошо, – сказав это, он повернул голову обратно и начал что-то бубнить себе под нос. Я расслышал только несколько слов: «руку», «сказать», «бедное дитя».

– Сейчас у меня почти нет посетителей, у вас, воинов, есть свои собственные целители на фронте. Детей стало меньше, вдов больше. Всё из-за вражды зелёных и алых рагов… А ведь мы все кровно связаны, вместо того, чтобы доказывать, кому принадлежит этот лес, и убивать друг друга, мы бы могли научиться жить вместе, – опять Когнот начал говорить про мир…

Но его не будет, уже слишком поздно. Вражда между зелёными и алыми рагами у нас в крови. Хоть я и не ненавижу зелёных рагов, всё же я отправился в Третий Орден, чтобы своими силами добиваться безопасной жизни для Лилии. Забота о близких, а не ненависть, пробудили во мне стремление служить Алой Прее.

– Кстати, один алый раг уже присоединился к зелёным. Его поймали Изумрудные Гончие, и он решил спасти свою жизнь, став служить им. Первый в моей жизни алый раг, который сделал подобное.

Изумрудные Гончие? Неужели…

Мне очень нужно было кое-что узнать, и я своей целой рукой стал размазывать рисунок из той жижи, которой обрабатывал меня целитель. Я промычал, и Когнот обернулся. Я показал ему на свой рисунок, и он стал разгадывать смысл. Наконец до него дошло, и он ответил:

– Он из Третьего Ордена, да, – ответил он и повернулся обратно.

Думаю, если бы я стоял, то грохнулся бы на месте. Что я натворил?! Меня одурачили глупыми сказками про жрецов памяти. Я пошел в Третий Орден для того, чтобы помочь побыстрее закончить войну, но на деле я лишь сильнее затянул её… А если слухи о том, что я наговорил, дойдут до Алой Преи… Меня убьют, как предателя.

– Так, Лютий, сейчас опять будет больно, – он подошел со ступой, в которой находилась какая-то мазь. Пахла она чем-то сладким, но при этом чувствовался привкус какой-то горечи.

Нет, больнее этой новости уже ничего не будет.

Обмазав руку этой мазью и перевязав, он спросил, что ещё меня беспокоит. Я показал на щёку, где был укус лисицы, и на язык, отсутствие которого он уже заметил. Укус он тоже обработал.

– Ладно, Лютий, сегодня я залечил всё, что мог. Но мы – целители, не можем исцелить все раны, – Когнот как будто прочитал мои мысли. Да, некоторые раны не по силу даже самым искусным целителям. – Завтра приди ещё раз, обязательно!

Я попрощался с ним, проведя указательным пальцем от лба до носа. Алые раги так прощаются с очень близкими. Подобным жестом я показал, что я благодарен старику за его заботу и помощь и считаю его вторым родителем. У него потекли слёзы, он улыбнулся, повернулся и ушел обратно в темноту своей пещерки. А я отправился к своему дому.