Планета Афон. ΑΓΙΟN ΟΡΟΣ - страница 18

Паром уже со снайперской точностью причаливал к арсану, когда у меня неистово возникло желание «зайти на сайт». «Интернет» располагался ближе к корме, & I’m не без гордости отметил, что «Агио Пантелеимон» – пожалуй, единственный корабль в мiре, где «интернет» только мужской. Сделав своё мокрое дело, ВПС с видимым облегчением подхватил рюкзак и не спеша начал продвигаться к выходу. И в этот самый момент увидел бегущего мне навстречу благочестивого, но гордого попутчика, с выпученными глазами.

– У тебя что, расстройство после завтрака? – спрашиваю юного паломника.

– Какое расстройство? Мы пролетели как фанера над Парижем. Уже в Дафни плывём.

– Как в Дафни? А остановки что, не было что ли? – азъ есмъ удивился ещё поболе.

– Была! Я думал, что вся толпа идёт на выход, а они монастырь фотографировали. И вдруг он р-р-раз, и отплыл! – Дима изобразил десницей жест, каким сазан уходит от рыболова.

– Фантастика! И что нам теперь делать? – спросил ваш покорный, больше для проформы.

Но тут в разговор включился невысокого роста седобородый монах, который подсказал нам, что не всё потеряно, паром скоро пойдёт обратно. На обратном пути он всегда заходит в «Пантелеимон», так что хлестать ушами по щекам не имеет смысла.

Азъ нетерпеливый остыл во мгновение, но Димон, как уже неоднократно отмечалось, был благочестивый, но гордый молодой человек. Последовать мудрому совету старца было не в его страстной натуре, и он по прибытии в Дафни принял безаппеляционное решение возвращаться во Свято-Пантелеимонов монастырь пешком. Несмотря на дождь. Несмотря ни на что!

Что тут скажешь? Разве что «Давай хоть в магазин зайдём». Благочестивый, но гордый, согласился, но вес рюкзаков и так зашкаливал, аще мы зашли лишь для того чтобы отметиться.

Поскучав минут пять среди полок, купив для приличия пластиковую бутылочку неро, и, не видя других причин задерживаться, молча побрели по бетонированной дороге. Проезжавшие мимо джипы и микроавтобусы щедро одаривали нас грязью.

Но вот последний дилижанс покинул центральную площадь (впрочем, единственную) Дафни, и главный порт Святогорья погрузился в звенящую тишину. Дождь заметно ослаб, но совсем не прекратился: пришлось облачиться в штормовки.

Прохлады, меж тем, не ощущалось, дорога достаточно резко поднималась в гору, и всё это вызвало обильное потовыделение. Через полчаса такой ходьбы одежду нашу можно было уже выжимать. Через час ноги гудели как струны гавайской гитары, а желудок так и норовил прилипнуть к позвоночнику. Но какими мелкими казались нам эти проблемы по сравнению с тем, что мы, наконец, на Афоне!

Не чуя ног под собой, мы добрели до небольшой часовенки, и решили всё-таки в ней передохну́ть. Дима тут же достал свой дневник, погрузился в творческий процесс, и, казалось, даже забыл обо мне. Азъ позабытый тем временем разоблачился «по форме № 2» и предпринял отчаянную попытку высушить на промозглом морском ветру всё, что выше пояса. Частично мне это удалось, но дальнейший путь всё равно свёл мои усилия к нулю по Кельвину.

Справа открывалась панорама величественного монастыря Ксиропотам, о котором хочется рассказать особо. Монастырь расположен на склоне горного хребта в некотором удалении от морского берега и окружён густым каштановым лесом.

Древние предания называют основательницей монастыря императрицу Пульхерию, дочь императора Аркадия. На берегу до сих пор стоит «башня Пульхерии» (450–457). Монастырь получил своё название по имени святого Павла Ксиропотама, человека царского происхождения, жившего здесь отшельником. Император Роман восстановил монастырь императрицы Пульхерии по его ходатайству.