Бетонка резко уходила вправо, прямо же вела едва заметная тропа. Указателей было не видать ни зги, поэтому, решив не испытывать судьбу, мы пошли по дороге. В любом случае она приведёт нас к жилью, а вот тропа может завести Бог знает куда.
Всё, казалось бы, сделано было по инструкции, вот только помолиться забыли. Беседуя о проблемах глобализации, мы лихо мерили шаги, а куда? – непонятно.
Пока дорога шла «по горизонтали», особой усталости не чувствовалось. Но вот она пошла резко вверх, и тут уже вопрос возник как-то сам собой: а правильно ли мы идём? Ведь монастырь расположен на берегу моря, дорога должна идти вниз, а не вверх. И спросить было не у кого: ни машин, ни пешеходов. Дима уверенно шагал вперёд, никакая сила, казалось, не могла его столкнуть с пути истинного. Как ему рисовало его воспалённое воображение…
«Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матере, помилуй мя грешнаго». «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради…» – рефреном слетало с моих уст.
Неожиданно из-за очередного поворота навстречу нам вышел бородатый безсребренник, ибо вся поклажа его состояла из посоха, выструганного из ствола трёхгодовалой осинки, а одежда была – нечто посредине между одеянием монаха и лохмотьями БОМЖа.
Путник шёл с непокрытой головой и в шлёпанцах на босу ногу. Из его уст вырывались заунывные звуки то ли молитвы, то ли херувимской песни на непонятном язы́ке.
– Do you speak English? – с надеждой обратился к нему азъ многогрешный. Незнакомец помотал головой, и продолжал свой путь, как ни в чём не бывало.
– «San Panteleimon» a que lado? – I’m решил блеснуть своими познаниями в испанском.
Незнакомец крутанул рукой типа «следуйте за мной» и продолжил печатать шаг, даже не обернувшись. Нам ничего не оставалось делать, как сменить вектор на 180° и ускорить поступь примерно вдвое. Под горку идти было значительно легче, однако успевать за «порожним» путником при нашей поклаже было несколько проблематично.
Видимо не зря наставлял Христос своих учеников, выходя в путь не брать с собой ничего, кроме горячей молитвы ко Господу. Путник, тем временем, вернул нас «на исходный рубеж» – к часовенке, и, указав правой рукой на ту самую тропку, свернул налево, по направлению к Дафни. Больше часа пешей прогулки по дождю вылетели «коту под хвост».
– Похоже, отшельник, – Дима, молчавший всю дорогу, наконец, разлепил уста.
– Или из Ксиропотама, дал обет молчания, – ВПС подытожил его умозаключение.
– Не похоже, что он монах. К тому же монахи все speakают по-английски, а этот только по-гречески. Или вообще ни по-какому, – юный паломник печально глядел ему вослед.
– Афон! – Мне больше нечего было добавить к сказанному, кроме, разве что лексики ненормативной в адрес юного друга. Мой хилый мозг переключился на «взять в толк, как нам идти по этой тропе», которая резко спускалась вниз в лесную чащу. На дне каньона шумел водопад, и шум воды настолько явственно ласкал наш слух, что лучше бы мы его не слышали.
После проливного дождя даже незаметный в жару ручеёк может стать непреодолимым препятствием. Димон, видимо вспоминая вчерашний вечер и свои упрёки в мой адрес, как-то в момент стал тихим и пушистым. Во всяком случае, при росте «метр с кепкой» его было не видать из афонской травы и не слыхать из-за шума воды.
