Читать онлайн Игорь Тарасов - Планета Перл

НАЧАЛО

      «Я чувствую, что это начало чего-то грандиозного…»

Яркий гребень солнца показался из-за линии горизонта. Первые лучи робко нащупали крыши многоэтажек и медленно поползли вниз, заливая светом весь городишко, перепрыгивая со здания на здание и заглядывая в окна. Один из таких лучей нагло проник в открытую форточку и упал на лицо Родиона, щекоча нос и пытаясь открыть глаза. Родька положил на голову ладонь, защищаясь от непрошеного гостя, но солнечный зайчик, назойливо вцепившись, слегка припекал руку. Родька перевернулся набок, лицом к стене и попытался заснуть. Но сон уже не шёл. Родион снова перевернулся на спину и с силой потянувшись, открыл глаза. А лучик, будто сделав своё дело, перепрыгнул на стену, осветив ряд многочисленных медалей, переливаясь золотом, серебром и бронзой.

«Надо же» – подумал Родион, – «Мечтал выспаться в первый день после окончания учебного года и всех экзаменов. Вот – выспался». Усмехаясь, посмотрел на залитую солнцем комнату и обращаясь к зайчику, продолжающему играть медалями, подмигнул, как старому знакомому, – «Привет дружище», – провёл пальцем по наградам, и они отозвались весёлым звоном, словно лучик ответил на его приветствие.

Отбросив в сторону одеяло, Родион натянул шорты и легко перемещаясь в боксёрской стойке, нанёс несколько ударов по воображаемому сопернику, выполнил подсечку и в прыжке с разворота, на выдохе, завершил серию мощным выбросом ноги, и как ни в чём не бывало, зашагал в ванную комнату. Но дверь оказалась запертой с обратной стороны, а изнутри доносился плеск воды и еле слышное пение сестры Марины.

– Тук, тук, тук, – Родька сымитировал голосом стук в дверь, – Ты скоро?

Каким-то странным образом Маринка умудрялась всякий раз раньше него занять ванную комнату, и это немного раздражало и одновременно забавляло его.

– Подожди немного, я быстро, – как обычно ответила она.

Но он знал, что это «быстро» будет не так скоро, как этого хотелось бы, поэтому вернулся в свою комнату, и широко открыв дверь, шагнул на балкон. В лицо пахнуло свежестью летнего утра. Родион, с большим удовольствием, вдохнул полной грудью порцию прохладного воздуха. С улицы доносились отдалённые звуки города: стук мяча на баскетбольной площадке, рокот двигателей ещё не многочисленных машин, непонятные отрывки речи людей, щебетание стрижей, рассекающих крыльями воздух. Родик любил бывать на балконе, с него открывался великолепный вид с высоты девятиэтажного здания, а именно на последнем этаже и размещалась квартира его семья. Кому-то может, и не нравилось жильё на такой верхотуре, но только не Родьке. Он упивался свободой, словно птица паря взором над всем окружающим. Здесь легко навеивались размышления, мечты, фантазии, заставляя подолгу замирать в одном положении.

Рядом с их домом, зелёным пышным ковром раскинулся небольшой сквер, упирающийся одной стороной в частный жилой сектор, а сразу за сквером просматривался пустырь, поросший редкими кустами шиповника и травой вперемешку с бурьяном. Дальше, за пустырём, находился испытательный полигон, занимавший огромную территорию со взлётной полосой и бетонным забором с видеокамерами, берущий начало от частного сектора, минуя обрыв с рекой и уходя от них вдаль серой лентой. Вот этот полигон больше всего и привлекал внимание Родиона.

Их семья проживала в небольшом научном городе с двумя школами и большим спортивным комплексом. Городок был закрытого типа и тщательно охранялся по всему периметру, поскольку здесь велись серьёзные секретные научно-технические разработки. Создавалось впечатление, что всё взрослое население, проживающее в городе, было занято лишь тем, что что-то изобретало и испытывало. Все разговоры на улицах, в маршрутках, магазинах, фокусировались на формулах, механизмах, проектах и т.п. Даже название города «Опытный» говорило само за себя.

Раньше, Родион с семьёй жили неподалёку, в сельской местности. Родион с Мариной помнили, как они держали коз и курей, а ещё у них были две кошки и собака. С ранних лет они легко могли управляться как карандашом и кисточкой, так и молотком, и топором. В этом была большая заслуга их родителей, с малолетства прививающих любовь к труду и искусству. Все в семье хорошо рисовали, разбирались в черчении. Мать Елизавета работала учителем математики, к тому же прекрасно кроила и шила – в этом преуспели и дети. Отец Иван, слыл мастером на все руки, мог построить как дом, так и починить машину, и разную технику, к тому же, работал тренером по рукопашному бою. Поэтому и дети с раннего детства были приучены к спорту и ещё, к закаливанию – им очень нравилось выбегать зимой, босиком на снег, и с дикими радостными криками, немного пробежавшись по морозному пушистому снежку, заскочить наперегонки домой в ванную. А ещё, отец, во время длинных, зимних вечеров, рассказывал невероятные сказочные, или фантастические истории, придуманные им самим. Дети любили слушать о приключениях богатырей, мальчиков, девочек, ёжиков и всякой живности, и на всю жизнь прониклись духом приключений и жаждой знаний. К тому же отец, Иван Михайлович, или Михалыч, как его звали знакомые и друзья, каждое лето, организовывал походы в горы со своими воспитанниками – спортсменами. И ему в этом всегда помогала жена Елизавета. Конечно же, ни один поход не проходил без участия Маринки и Родьки. Мама Лиза, как звал её отец, прекрасно играла на гитаре и пела, отец тоже играл, но с голосом у него были проблемы. «Балалайка – две струны, и те, расстроенные», – шутила про его голос Елизавета. Но он не обижался.

Все в семье увлекались фотографией. Мать Елизавета с Мариной – рукоделием, поделками из бисера и природного материала. Отец Иван с Родионом, всё свободное время проводили в гараже – что-то ремонтировали, изобретали. Родители всегда дарили детям не безделушки, а «что-то полезное», как они выражались. А это «полезное» было: энциклопедии, развивающие игры, выжигатели, лобзики, граверы, наборы инструментов и измерительных приборов…. И детям это нравилось, они не хотели других подарков. А когда появился компьютер, Родик с отцом постоянно его разбирали, что-то усовершенствовали, переустанавливали, а ещё, любили покупать различные программы и изучать их. Одним словом, семья у них была творческая, и как говорили родители – ремесленная. Наверное, это во многом и решило вопрос с переездом, когда отцу предложили работу тренером в научно-исследовательском городке. К тому же и зарплата здесь была выше и ещё, предоставленная четырёхкомнатная квартира, правда, на окраине города и вблизи испытательного полигона. Маме поначалу этот вариант жилья не очень понравился: на полигоне постоянно испытывали какие-то летательные аппараты, по взлётной полосе то и дело взлетали и приземлялись необычного вида самолёты, вертолёты, автоматические летательные аппараты и ещё что-то. И всё это сопровождалось гулом, жужжанием и стрекотом. У мамы от этого шума, с её идеальным слухом, постоянно болела голова, но проблему удалось решить просто, папа установил звуконепроницаемые окна, и в квартире стало тихо. Это было единственное, что не удовлетворяло маму, но с исчезновением в жилье посторонних шумов и она полюбила их уютную квартиру. Отдельные комнаты достались детям, они их оборудовали каждый на свой вкус, и родители не вмешивались в пределы их границ, лишь только требуя соблюдения чистоты и порядка. Спальня была и у родителей. А одну из комнат, самую большую, по общему согласию семьи заняли под мастерскую, компьютерную, библиотеку. Одним словом – рабочий кабинет. Зато кухня им досталась огромная, туда поместились помимо гарнитура, плиты, холодильника с морозилкой, ещё и огромный телевизор, и большой стол с мягким уголком, на котором вечерами любила собираться вся семья. Когда утихал шум с полигона, можно было открыть широкое окно и любоваться видом окрестностей, не выходя из-за стола, тем более что окном, этот проём в стене от потолка до пола, назвать было тяжело. Просто отъезжала в сторону прозрачная стена. И между помещением, и небом, оставался лишь небольшой барьер, в виде изящных перил. В это время на испытательных площадках замирала жизнь. Всё летающее и передвигающееся останавливалось, а в свете заходящего солнца, когда металлические монстры отбрасывали длинные тени, ландшафт вокруг напоминал картинки из фантастических рассказов. Всем нравилось, указывая то на один объект, то на другой, сравнивать их схожесть с животным миром, и это была как игра, кто придумает более точное название.

На полигоне существовал ещё один очень необычный участок, куда свозили и стаскивали все механизмы и аппараты не удачно прошедшие испытания, забракованные комиссией, или разбившиеся, или взорвавшиеся (такое тоже бывало). Вид этих машин, особенно приковывал внимание и вызывал двоякое чувство. С одной стороны жалость, ибо они, как живые существа, навечно прикованные к земле, тянули к небу свои руки-крылья, винты, усы антенн. Как будто просясь на свободу, на ещё один полёт, на ещё один шанс. С другой стороны, они вызывали восхищение своим необычным видом. Каких только аппаратов здесь не было: маленькие, большие, громоздкие, изящные, со свирепым видом льва, с жалостливым взглядом котёнка. Некоторые механизмы вообще не поддавались описанию, их предназначение было не понятно.

На их фоне, особенно выделялся один летательный аппарат, появившийся сравнительно недавно на «вечной стоянке». Он был чёрного цвета и походил на паука из-за длинных, плоских, складывающихся в нескольких местах (словно суставах) как лапы, крыльев и множества шарообразных камер – глаз по бокам корпуса. Сам корпус из-за вытянутой обтекаемой формы фюзеляжа, закруглённой носовой частью с приёмником воздушного давления, очень напоминал птицу, особенно (некогда видимую в полёте), когда изогнутые в суставах лапы-крылья, были подняты вверх и разведены в стороны. Только и птица эта получалась не совсем обычная, а с восьмью крыльями. Спереди снизу виднелись два закрытых воздухозаборника, логичным продолжением которых, должны были быть сопла реактивных двигателей в задней части, но вместо них размещались две красные заглушки (видимо двигатели отсутствовали). Это чудо птица-паук, появилось на взлётной полосе пару месяцев назад, его вытянул на взлётку приземистый тягач, затем подрулил самолёт, встал спереди, взяв чудо-машину на прицеп. Родион тогда был свидетелем происходящего. В тот день, придя домой со школы и собираясь на тренировку, неожиданно бросил взгляд на бетонную полосу взлётного поля, заинтересовался. Увлёкшись необычными событиями, он, конечно же, опоздал на разминку, за что был наказан Михалычем (пришлось сто раз отжиматься).

Зато, Родион видел, как двухмоторный самолёт легко взял разбег, таща на тросе за собой «птицу». В тот момент, это действительно очень смахивало на птицу с широко разведёнными крыльями. При этом, двигатели у неё не работали, отверстия сзади прикрывали всё те же красные защитные колпаки. Поднявшись в небо на довольно приличную высоту, трос отцепился от «пернатой», давая ей возможность свободного полёта. И этот полёт завораживал. Самолёт-тягач сбросил «ношу» и быстро приземлился, заглушив двигатели, а «птица» долго беззвучно парила в небесах, словно гордый орёл, медленно описывая круги и постепенно снижаясь, затем мягко коснувшись бетонки, так же тихо покатила. А когда остановилась, растопырила крылья в стороны, напоминая чем-то цветок с восьмью лепестками. Затем согнув лепестки в трёх суставных местах, поставила их на бетонное основание, превратив в лапы паука и к изумлению Родиона, приподнялась, опираясь на конечности, оторвав фюзеляж вместе с шасси от опоры. Постояв несколько секунд, вернулась в исходное положение, но лапы превратив не в крылья, а просто компактно и плотно сложив их сверху корпуса.