И Ксения трогала себя, не веря, что эта атласная кожа ей родная, упругое, ожидающее чрево тоже её. И пряталась под простыню от страха, представляя, что темнота вокруг не земная и напитанная жизнью, а та, что ей предстояла – чёрная, в льдистых и убийственных сполохах гибнущих и нарождающихся вновь Галактик, бездна Космоса. Куда предстояло ей провалиться, как в сон без сновидений, чтобы оказаться там, на спутнике, рядом с ним и выполнить свою жизненную миссию. Миссию любви. Или не оказаться уже нигде и не выполнить ничего.
Не получалось спрятаться от темноты, напирающей из-за стены, а стена не была для неё препятствием. И вопросы, на которые Ксения не знала ответа, находились не в темноте, а в ней самой, и только казалось, что напирают они извне. Это они страшили, а не безлунная лесная темнота вокруг её уединённого дома.
После того, как отец женился на Рите, он покинул старое обиталище навсегда. На самом деле Риту звали Кларисса Бете, она была дочерью отца швейцарца и русской матери, так она говорила, но звалась Ритой., За глаза «Кошачий Глаз», якобы названая так в честь планетарной туманности, оставшейся на месте погибшего мира. Туманность обладала невероятной структурой, феерической и загадочной красотой, испускающей газ в виде скоростных струй, узлов, сплетений и концентрических кругов. Она завораживала и околдовывала тех, кто её наблюдал на почтительном расстоянии, и была несовместима с жизнью человеческой. Туманность, конечно, а не Рита. Агония запредельного и древнего мира напоминала из безмерной дали фантастический зелёный глаз, у Клариссы – Риты глаза природно-серые, обладающие по свидетельству редких очевидцев способностью светится в темноте зелёным пугающим светом. Те, кто были не в курсе, не понимали природу свечения, но Ксения знала причину. Так проявляли себя последствия тайных технологий, возвращающих утраченную молодость. А сколько раз её возвращала себе Кларисса – Рита, не знал никто.
Получалось, что Ксения теперь вечный должник Риты, женщины или химеры женщины, это кому как хочется считать, но Ксения всегда ненавидела её. Ненависть, подспудная, длиною в несколько десятилетий не ушла и после «дара богов», обрушившегося на непутёвую дочь – падчерицу.
Рита стала женой отца Ксении тут же после смерти мамы. У этой ненависти – ревности не имелось срока давности, её нельзя было задарить, замолить, чего Рита и не собиралась делать, бросив Ксении волшебство омоложения, как ничего не стоящую милостыню. Дала ей шанс, нищей замарашке, так и не выбившейся в Золушки, не получив взамен и пустякового реверанса внешней благодарности. Ксения всегда читала в кошачьих по разрезу и себялюбивых, отсвечивающих тайной, очах ненавистной мачехи своё определение, своё место в её иерархии ценностей, вернее, вне пределов этой иерархии. Она для Риты всё равно, что погибшая пыль некогда и прекрасного порождения великолепного отца.
Кратко Ксения так могла бы оформить беспощадную мысль Риты – приговор себе. Зачем была длинная и страшная эволюция Земли, земного человечества, Млечного Пути, вступившего в фазу зелёной долины, то есть плывущему или катастрофически бегущему к своему концу и завершению, в объятия неведомого Энтропизатора, называемого раньше чёрной дырой, аттрактором? Неужели, всё это для того, чтобы появилось пошлое и пустое существование рыжеволосой дурёхи под маленькой провинциальной и тоже рыжей звездой, под которой, правда, жили и другие, мнящие себя покорителями и венцами творения? Неужели, эти вселенские затраты относились и к ней, Ксении, неудачливой и бесполезной представительнице планеты Земля с полностью провальной судьбой?
