Она на какое-то время делала краткий перерыв, собиралась с силами, и Ксения ждала. Устроившись на огромном диване поудобнее, она слушала её, как ребёнок страшную захватывающую сказку, леденея, а не имея сил прервать жуткое повествование.
– Признаюсь честно, чуть не отдала там свою душу, не знаю, кто там есть в том мире, такой же Вселенский Творец или кто другой. Это тоже загадка для поколений и поколений современных метафизиков, если уж и с Землёй они не разобрались за тысячелетия. Но и сам он, Венд, как кузнец отбабахал свои положенные удары, – с ходу, с налёту и спиной – отход ко сну. Бессловесный, механический секс, как вколачивание свай в меня, и всё это не считаясь с моим настроем, а утром совершенно бодрый подъём. Я же лежу и, правда, издыхаю там. Сил не было от постели оторваться. Казалось, встану и рассыплюсь вся на фрагменты…
Тут же, мгновенно, Ксения считала её ложь. Рита просто в силу их давнего знакомства, в силу того, что она была женой отца Ксении. И хотя сама Рита никогда не жила под одной крышей с Ксенией, всё таки ж, невольно объединились они в единую родовую душу. Как бы уже и не тайна они друг для друга, не за семью печатями. Печати сильны только для тех, кто Риту не знал близко. Ксения слишком хорошо знала своего отца, и уже через него, воспроизводя его облик в себе, считывала Риту. Пусть это и странно для тех, у кого не развиты тонкие и особые настройки в голове. Понимая отца, она понимала и всякую, приближённую к нему, женскую душу.
Рита лгала. Она менялась лицом во время лжи. Подспудно напряжённая мимика не соответствовала небрежно- сказанному. Умышленный цинизм прикрывал её некогда пережитое и нешуточное, отчаяние. Не было у неё на спутнике никакого секса! Она только мечтала о подобном экстремальном виде спорта, а не было ничего! Неясно, по какой причине он её отодвинул от себя там, где не могло быть ни одной по-настоящему красивой женщины.
– И хоть бы погладил, приободрил, пожалел, потискал нежно и утешительно, – продолжала Рита, нервно и кокетливо поводя плечищами, нежно – девическими по качеству кожи и широкими по-мужски. – Но на этот раздел человеческого существования там и слов нет. Это же смешно! Там у человека только функции. Он же быстро и очень убедительно вошёл в свою главную роль. ГОР – эталон мужества, выносливости, рутина, грубость и полное отсутствие слюнтяйства, так они именуют неизбежные человеческие проявления слабости.
Искоса и неявно она отслеживала воздействие своих слов на Ксению, – Одно и было там исключение, Рамон Грязнов. Самый чистый там человек, нежный, весёлый, сострадательный. Девки вокруг него хороводы завивали. Всякой же женщине, где она ни будь, нужно нежное слово, ласка во взгляде, архаичное снисхождение «сильного пола» к «слабому». Иногда, не скрою, вдруг возникала потребность в этом специфическом неравенстве, всю жизнь мною отрицаемым. Да куда там! Стал ревновать! А мне что Рамон, что свая титановая, всё едино. Меня тошнило от любого проявления физиологии как таковой. Хотелось только одного; домой! Домой!
Тут Ксения подумала и о том, что причиной его охлаждения, действительно, могло стать внутреннее оледенение самой Риты, проявившее себя внезапно и не подчиняясь её воле. Всё-таки Рита принципиально презирала ложь, выраженную словесно. Другое дело, что ложь проявляет себя и в умолчаниях, а о многом сообщают и вообще расплывчато, – то ли фас, то ли профиль, додумывай сам, как фантазия подскажет.
