А потом Училка протянула свои ласты к руке бабульки. С ней все действия повторились, только быстрее и без удивления. И бабуля её услышала! А если и не услышала, то поняла. И даже очнулась! Запищала: «Не хочу я!» Тон её голоса был настолько жалобным, что у меня сердце схватило. Нельзя старых обижать… А училка нахмурила те места, где у нормальных людей находятся брови. Видать, рассердилась на бабку.
– Не скажу! – пискнула та, и спряталась за меня. Я никак не ожидал, что бабуля будет вести себя как девчонка. Ничего, отстою её у рыбьей морды! Однако, это «не скажу» выглядело так смешно, что я заржал. А училка рассердилась ещё больше.
Замахала руками-ластами. До меня допёрло – если ничего не придумаю, моей бабульке точняк хана. Куда мы попали? Я не понимал этого совершенно. Но вот что я понял – и понял совершенно, – мы попали. Ба-лин, хоть бы выспросить у этой рыбищи побольше… Как, как это сделать?… Ой, да очень просто. Притворюсь, что память потерял!
– Вы извините, что я так странно выгляжу. Мне кажется, я потерял память. А… – я махнул в сторону бабули, помогает мне найти дорогу. Не отправляйте её никуда, мне с ней легче. И расскажите про всё вокруг, – я сделал руками жест, как будто хотел обхватить весь земной шар, – самое главное, скажите же наконец, где тут ближайший город?
Учительница оглядела меня ну очень пристально. Дошло ли до неё, о чём речь? Не уверен… Помолчала некоторое время – у меня аж всё зачесалось от напряжения! Наконец, она протянула руку к моей руке – может, опять надумала пульс пощупать. Если и подумала, то сразу передумала. Решительно протянула свою ласту передо мной, как бы подтолкнула вперёд. Ещё и ткнула своей своей башкой воздух – типа, иди.
– Ну а… – я кивнул на бабулю, – а как же она?
Училка напряглась – так напрягаются, когда неаккуратно вытаскивают соломинку из бокала, и сок капает на брюки. А брюки – белые! Но тут уж не раздумывала долго: пошлёпала губами, как мне показалось, что-то отрицательное. Ну уж нет! Бабуля – если, конечно, хоть капельку придёт в себя, – человек, который будет как бы переводчиком между мной и этой… училкой. И всеми теми, кто тут. Зря я считал, что от старых нет никакой пользы!
– Мы вместе, и никуда я без неё не пойду! – я уже хотел закричать «помогите, звоните а МЧС», но тут в голове что-то переключилось. Да ведь эта баба – сумасшедшая. Глухонемая сумасшедшая. Надо… да оттолкнуть её надо, и – бегом к толпе, чтобы заметили!
И я оттолкнул её. Может, это невежливо – уж родители точно так сказали бы, если бы увидели. Наверное, и извиниться заставили бы… ну и фиг с ним, что невежливо, и пусть тётке этой рыбной обидно и больно! Она попыталась схватить меня за ремень в поясе джинсов…
– Ах, ты, ничего у тебя не выйдет!
И я стал щипать её за спину! А потом укусил за плечо. Бить женщину кулаками или ногами я не стал бы никогда, даже вот такую… я знаю, что это плохо. Но щипаться и кусаться же можно? Училка на всё это отреагировала, но о-о-очень ненормально. Со мной случалось типа того, когда дружки моего брата прикололись надо мной – дали выпить водки. Это такая гадость – до сих пор не догоняю, почему отец хочет пить её каждый день.
Но я не про то, что было невкусно и неприятно. Дело в том, что главное моё впечатление – шок, – я же не знал, чего Тимкины дружки мне подлили. А водку я тогда попробовал первый раз в жизни. И вот, училка тоже типа того – офонарела, как будто её впервые в жизни ущипнули и укусили. Зависла конкретно, а выражение её лица из никакого стало диким. Бабуля смотрела на нашу – почти что драку, вытаращенными глазами. Мне показалось, что она дрожит от страха.
