Строго говоря, этим ясным утром Лерос лишь еще раз провозглашал то, что его слушатели и так уже знали:
– Те, кто падет в первом круге состязаний, первыми сядут пировать с Торуном – но они вечно будут занимать невысокое место за его столом. Следующим шестнадцати погибшим, которые пройдут во второй тур, будет даровано более почетное место. Восемь воинов, кому суждено будет сражаться в третьем круге и кто погибнет, сядут еще выше, и каждого из них будут вечно окружать четыре прекрасные девушки, с которыми не сравнится красотой ни одна девица этого мира, – две белые, словно слоновая кость, и две черные, словно эбеновое дерево, – и эти девы будут выполнять каждое желание своего повелителя еще до того, как оно будет высказано.
После четырех туров состязаний в живых останутся лишь четыре воина, лучшие из лучших. Те четверо, которые погибнут в четвертом туре, получат в подарок щиты и оружие, сверкающие серебром, что будут крепче и острее лучшей стали, и такие же сверкающие кубки, и к услугам каждого постоянно будут восемь девственниц еще большей красоты. Эти четыре воина будут сидеть почти рядом с Торуном.
В пятом туре поединков должны будут погибнуть еще два воителя. Они будут восседать в высоких дубовых креслах, украшенных золотом, на еще более почетных местах. Они получат в подарок золотые чаши для вина и золотые же щиты и оружие, и каждому будут прислуживать шестнадцать дев неописуемой красоты, и все будет принадлежать им в более полной мере, чем тем, кто будет сидеть ниже. В этот день лишь двое из вас останутся в живых и не вступят в чертог, где пируют боги.
Единственный поединок шестого тура состязаний станет последним и величайшим изо всех. Тот, кто проиграет его, будет почтен превыше всех тех, о ком я уже говорил. А когда все это произойдет и турнир завершится, останется один-единственный победитель. Лишь этому человеку будет дано живым, во плоти, войти в священное жилище бога Торуна и навечно занять место по правую руку бога; и победитель будет настолько выше остальных шестидесяти трех воинов, насколько они сами выше расы слабых смертных людей, ползающих внизу, – со вздохом закончил свою речь Лерос. Жрец верил в эти обещания, и каждый раз, когда он думал о них, эти мысли наполняли его завистью и благоговением.
Через некоторое время один из воинов, чернокожий здоровяк, слегка подался вперед с ожиданием во взоре, словно хотел что-то сказать. Лерос, внимательно наблюдавший за собравшимися, заметил это движение.
– Господин Лерос, скажите мне… – начал воин.
– Не называйте больше меня господином. С этого дня ваш статус выше моего.
– Ладно. Тогда пусть будет друг Лерос. Скажи мне вот что: а человек, который выиграет турнир, будет обладать всей той силой и всеми теми правами, что и боги? Ну, в смысле – не только воинской силой, но, например, тем же искусством исцеления?
Лерос на несколько мгновений задумался, прежде чем ответить на этот вопрос. Он не относился к разряду тех, которые жрец привык слышать, – например, не грозит ли чертогам Торуна переполнение из-за всех этих войн, или какой вид жертвенного мяса сегодня более угоден богу. Наконец Лерос заговорил:
– Кроткая богиня целительства наверняка прислушается к любой просьбе, которую выскажет этот человек. – Жрец позволил себе слегка вздохнуть. – Боги прислушиваются друг к другу куда больше, чем к обычным людям. Но и тогда они предпочитают делать то, что больше нравится им самим, не считая, конечно, тех случаев, когда они связаны обещанием, как Торун в отношении этого турнира.
