Планы бытия. Рассказы - страница 2

На выходе из палаты он потерял равновесие и чуть не упал. И вдруг нахлынуло другое ощущение: всё происходящее замедлилось, грани вещей расползались, словно серые полупрозрачные змеи. Врач, проходящий мимо, тоже ни с того ни с сего стал падать. Удержаться за стойку с инструментами, нагруженными на неё, он не смог, и всё рухнуло с адским грохотом. Слух барахлил, так что неприятных ощущений Софрон не испытал. Он хотел было помочь упавшему бедняге, но тот встал своими силами. Жалкое зрелище: словно пьяные, едва держатся, чтоб опять не поскользнуться на ровном сухом месте; тщатся помочь друг другу, а мужичок, сидящий на диванчике в сторонке – невольный наблюдатель, смотрит таким же безучастным взглядом на всё это безумие. Раньше Софрон бы усмехнулся, но сейчас у него была явная цель – добраться до туалета любой ценой.

Добравшись, он тут же принялся справлять нужду в первую попавшуюся раковину. От этого поглаживания словно шёлком и внутренних ласк Софрон невольно закатил глаза, и на какое-то время ушёл из реальности. Он поразился тому, что тело делает хорошо само себе.

Вскоре зашёл врач постарше, который, видимо, услышав грохот, решил посмотреть, что творится. Он посмотрел на происходящее непотребство и вышел. Через минуту он зашёл вновь и увидел уже, как Софрон, извернувшись словно змея, корчась и терпя боль, пьёт воду из-под крана. Он вновь вышел на минутку.

– Ионов? – спросил врач, начинающий свой седой этап жизни.

– Вы мне? – не понял С..

– Да. Вы Ионов Софрон Васильевич?

– Видимо… да. Что-то знакомое… – Что-то и в правду завертелось в его голове, но оставалось неуловимым и затуманенным, витающим и близко и, одновременно, вдалеке. Для простоты он решил согласиться.

– Не гнитесь так больше, – начал вопрошающий с важным беспристрастным видом. – И в женский туалет не ходите, пожалуйста, больше…

Софрон резко дёрнул головой, не понимая, как можно распознать, и не понимая, как на санузлы вообще может распространяться монополия. Разумеется, таких умных слов он ещё не знал. Но он помнил слово «обладание».

– А где я вообще?

– Не помните, как… – начал мудрый врач, и тут же осёкся.

От С. не ускользнул задумчивый взгляд врача, – он захотел узнать больше. И ему это удалось. Мыслеобразы и метасообщения в голове врача подсказали, что он, Софрон Васильевич Ионов, тридцати четырёх лет отроду, покончил с собой, повесившись. Врач не боялся, он именно не хотел говорить об этом сейчас. Он вообще не о чём говорить особо не хотел, а то, о чём хотел, стеснялся спросить.

– Что это за штука? – спросил без злобы, даже со снисходительной улыбкой, Софрон, постучав по пластмассе на горле.

– Это корсет. У Вас повреждён позвоночник, придётся поносить его некоторое время…

– Как долго? – перебил его С.

Тот стал долго думать, и Софрон понял, что около десяти дней.

– Спасибо. И спасибо, что помогаете. Я это ценю, – искренне сказал Софрон, не дожидаясь ответа.

– Вы ничего не помните? – вдруг спросил седой низкорослый эскулап с некоторой озабоченностью.

– Смотря что я должен помнить… – Софрон не понимал: как дышать, как пить, как ходить в туалет, как разговаривать, даже имя с какими-то, видимо, важными словами знал, – что ещё нужно?

Врач призадумался, провёл взглядом диагональ от пола до стены, и сказал:

– Я Вас направлю на осмотр в другое учреждение. И сообщу Вашему брату, что Вы пришли в сознание. Отдыхайте. – Врач завершил речь и ушёл.