– Вам я в принципе не разрешаю с ней видеться, – резко отбрила я. Атмосфера в кабинете сразу накалилась. – Своей жене доверяете? Могу при ней состричь локон. Хотя я бы предпочла, чтобы со встречей в таком случае повременили до результатов ДНК, – добавила я уже спокойно, обдумывая, как это можно устроить. – Как вариант, я могу сделать это в присутствии вашего представителя и записать сам процесс на видео.
– Миша, Юля, перестаньте, – попросила Елена Дмитриевна. – Я хочу увидеть внучку, мне плевать на этот ДНК-тест. В нашем родстве я не сомневаюсь.
Я выдохнула и, откинувшись на стуле, развела руками. Мы с Барским снова уставились друг на друга тяжелыми взглядами. После всего, что я пережила в прошлом году, мне такие взгляды не страшны.
– Если родство подтвердится, я готов принести извинения. В любой форме, какой пожелаешь, – сдавленно предложил Михаил Юрьевич. Я видела, каких усилий стоило ему это предложение, но дело в том, что...
– Плевать мне на ваши извинения, – честно и откровенно сказала на это я. – Предложить тест ДНК вы могли шесть лет назад прежде, чем называть меня шалавой, которая хочет разбогатеть на чужом горе. Хотя горе было общее, я любимого человека тогда потеряла. И узнав о беременности, я так радовалась и хотела вас порадовать, сообщить, что Серёжа не сгинул бесследно. А в итоге получила смачный плевок в душу. А ещё и подспудный страх, что вы можете нам навредить, узнав, что ребенка я оставила, – я опустила взгляд, понимая, что сказала слишком много. Выдохнула, призывая себя к спокойствию.
Говорить о болезни дочери в присутствии Ковалевского я не хотела, поэтому замолчала, обдумывая вариант, который бы устроил всех.
– Встречу завтра лучше провести на нейтральной территории: парк или кафе, – сказала я медленно, тщательно взвешивая каждое слово. – Локон отрежу у Карины при Вере и Елене Дмитриевне. Могу и на камеру снять этот процесс, но вас я видеть не хочу.
– Юлия, – начал Барский. – Я ведь стараюсь договориться по-хорошему. Не надо меня провоцировать...
– Михаил Юрьевич, – вмешался Ковалевский, не давая скатиться до угроз. – Не стоит говорить то, о чем потом можете пожалеть, – с явным предупреждением закончил он.
– Алексей, – Барский, усмехнувшись, покачал головой. И перевел взгляд на меня. – И чем же ты так цепляешь мужчин, Юля? Ведь обычная дрянь по сути.
– Миша, прекрати, – потребовала Елена Дмитриевна. Он же в ответ прошипел ругательства и уткнулся в телефон, ища что-то в нем.
– Поверь, дорогая, у меня есть основания так говорить, – протянул он сердито. И открыв фото, показал его жене, а потом развернул экран мобильного ко мне. – Это фото мне прислала девушка, которая на самом деле любила Сережу. И этот снимок сделан вскоре после смерти сына.
Я молча разглядывала снимок, пытаясь вспомнить тот день в Университете. Кто же мог сделать его?
– Собственно, поэтому я и сомневаюсь в родстве с Кариной, – добавил Барский, изучая мое лицо. Я приподняла брови, удивляясь фантазии несостоявшегося свекра. Снимок, конечно, подобран с удачного ракурса, но при этом ничего особо провокационного на нем не было. – Ничего не хочешь объяснить?
– А что я должна сказать? – насмешливо протянула я. – Мне, конечно, лестно, что вы хранили фото столько лет... Но честно не понимаю, как вас смогли так легко обмануть. Уберите из этого романтичную подоплеку, которую озвучила та девушка, и что останется? Аудитория, студенты, парочка в центре. На лице Стаса беспокойство, я вообще испуганно за его кофту цепляюсь. Я тогда чуть не свалилась со ступенек из-за внезапного головокружения, Стас поддержал. Вот и всё. И, кстати, после меня и другие парни страховали. Вам ничего больше не присылали?
