Выдохнув, я продолжил путь. Чтобы отвлечься от неприятных ощущений, я стал смотреть по сторонам. Только сейчас я обратил внимание на снег. Он прилип к лапам сосен, как сладкая вата, и аппетитно блестел в свете фонарей кристалликами сахара. Захотелось остановиться, загрести его рукой и съесть. Но это успеется.
Спустя час телефон пожелал мне спокойной ночи и отключился. Я остался один на один со своей памятью и внимательностью. Вскоре впереди замаячила большая развилка. На знаке не оказалось знакомых названий, даже Pietari пропало. Но рядом с правой стрелкой значилось число двенадцать. Это дата моего дня рождения, поэтому без сомнений я свернул направо.
Дорога была жутко однообразной. Никаких машин, ни одного дома. Только снег, деревья да огромные каменные глыбы вдоль трассы. Глазам не за что было зацепиться, и от скуки они стали закрываться. Я опустил стекло, чтобы проветриться, и не услышал ничего, кроме монотонного шуршания колес. Закрыл окно и включил радио. Поймал волну. Какой-то мужик говорил и говорил, без пауз и не меняя интонацию, отчего речь звучала единым бесконечным словом. Я пытался найти музыку, но этот гипнотизер был одинок в море помех. Я выключил радио. Бодриться становилось все сложнее, поэтому пришлось остановиться. Вышел из машины. Теперь стояла абсолютная тишина, лишь изредка нарушаемая потрескиванием горячего двигателя. Я немного отошел от дороги и впервые в жизни взял в руки снег. Он чем-то напоминал мокрый песок. Пальцы быстро замерзли, но потом будто бы согрелись. Очень странные ощущения. Я растер снег в руках и протер ими лицо. Вроде немного проснулся. Я задрал голову, чуть не присев от неожиданно низкого неба, и стоял так, выдыхая неровные клубы пара в ночную тишь. Обалдеть, я в Финляндии! Мороз стал побеждать джемпер и гидрик, поэтому я снова залез в машину и повернул ключ зажигания. Никакой реакции. Каждая следующая попытка завести двигатель становилась все более отчаянной, но оставалась такой же тщетной, как все предыдущие. Я уронил голову на руль.
Машина быстро остывала, а вместе с ней и я. Теперь точно стану как снеговик Пенни. Какой-нибудь финский тролль подберет меня вместе с машиной и подарит своему спиногрызу как сувенир. Но нет, впереди показались фары. Я выскочил из машины и стал загодя размахивать руками, привлекая внимание своих спасителей. Машина ехала не спеша, что меня очень обрадовало. Наконец она приблизилась ко мне, поравнялась со мной и проехала мимо меня. Проклятье!
Пришлось вернуться в машину и ждать следующего шанса. Я ощущал себя Робинзоном посреди бескрайнего океана.
Машина тем временем остыла. Изо рта пошел пар. Гидрик больше не справлялся. Растирания не помогали.
Кажется, это была ночь с четверга на пятницу, и мне вспомнились пятницы с Пенни. Она их устраивала на свой лад. Приводила меня к себе, оставляла приглушенный свет, иногда включала тихую музыку и, устроившись на диване, звала к себе. И читала вслух. В первый раз я принял это как некую странную прелюдию, стал целовать ее руки, но она отстранила меня и велела слушать. Она не говорила и не показывала, что мы читаем. Увесистая книга всегда была исключительно под ее контролем. Да я и не настаивал. Признаться, сперва было скучновато, а потом вроде как втянулся. Иногда я приносил вино, чтобы скрасить вечер. Но Пенни всегда уносила бутылку в кухню и возвращалась с двумя кружками какао. Сейчас больше всего мне хотелось оказаться на диване рядом с Пенни и слушать ее голос. В той книжке были всякие короткие истории, сейчас мне вспомнилось что-то про вишню и сестер.
