Мы проходим по коридору второго этажа, Финн заглядывает в каждую из комнат, а потом ведет нас дальше. Потом открывает следующую дверь и затаскивает меня туда, закрывая ее и отрезая нас от остального дома. Он отпускает меня, и я делаю несколько шагов в глубину большой, светлой спальни. Обнимаю себя за плечи и поворачиваюсь лицом к Финну.
― Почему ты молчишь?
Финн обводит взглядом комнату, а потом смотрит на меня.
― Неплохая спальня, нам подойдет, ― отвечает он.
― Финн! Ты вообще слышишь меня?! Почему ты на это согласился? Ты же ненавидишь их всех.
― Сядь, Мишель, ― отвечает он, кивая на кресло, а я качаю головой. Тогда Финн подходит ко мне, хватает за плечи и силой усаживает в кресло. Делает пару шагов назад и смотрит на меня сверху вниз. ― Ты теперь моя жена.
― Мы только обвенчались.
― Считаешь, этого недостаточно?
― Недостаточно. Я не подписывала документы и не выразила согласия.
― Ты сказала «да».
― Потому что ты спросил меня, хочу ли я уехать! ― выкрикиваю и вскакиваю с кресла, но тяжелый взгляд Финна заставляет сесть на место.
― Мишель… ― он трет затылок, а потом снова смотрит на меня. ― Смирись с этой реальностью. Теперь я занял место О’Салливана, а ты ― моя жена, которая родит мне наследников.
― Наследников?! ― истерично кричу я, снова вскакиваю, но теперь взгляд Финна меня не останавливает. Перед глазами темнеет от ярости, а кровь бурлит так, что я чувствую, как в голове громыхает ее шум. ― Да я сдохну, но не рожу тебе ни одного ребенка! Ты больше никогда не прикоснешься ко мне! ― Меня выматывает гнев, ноги слабеют, как и голос. ― Финн, что случилось? Скажи, что поменялось? Ты хотел убить их всех, и ты это сделал. Почему ты не хочешь просто закончить все это и уехать? Жить нормальной жизнью…
― Мишель, я не обсуждаю свои решения. Ни с тобой, ни с кем бы то ни было.
― Ты просил доверять тебе! Ты говорил, что все скоро закончится, а начинается нечто хуже того, что было! ― я снова кричу.
― Я сказал: смирись! ― рявкает он, и я перестаю думать.
Срываюсь с места, подлетаю к Финну и снова бью пощечину. Одну, вторую, третью. Он перехватывает мои запястья и смотрит со злостью.
― Я из-за тебя убила человека!
― Ты убила его, чтобы выжить, ― цедит он сквозь зубы, а я зло усмехаюсь.
― Ты сам-то в это веришь? Ублюдок! Я тебе доверяла! Ты обещал меня защитить!
― Я и защищаю!
― Если бы защищал, отпустил бы меня. Ты ― эгоист, который не способен любить! В тебе только похоть и животные инстинкты! И жажда власти! Ты не лучше своего отца или всех этих подонков!
― Хватит! ― рявкает так, что я подскакиваю. ―Ты остаешься в комнате. У тебя один вариант: свыкнуться с мыслью и быть покорной женой, которая будет рожать и заниматься детьми.
― Да пошел ты! Ты не тронешь меня!
― Я уже тебя трогаю, ― отвечает он, а потом заводит руки мне за спину, удерживая запястья одной рукой, пока второй шарит под моим платьем. Хватает за попку и крепко сжимает ее. ― Видишь? Если я захочу тебя трахнуть ― сделаю это.
― Изнасилуешь меня?
― Трахну.
― Через мой труп.
― Посмотрим, ― отвечает он у самых моих губ, а потом резко отпускает и выходит из комнаты, хлопнув дверью.
― Запри, ― слышу его голос из коридора. ― Пусть ей подадут завтрак. Снаружи должен стоять кто-то из охранников.
Я бросаюсь на кровать и рыдаю безостановочно. Все эти события как будто выкачали из меня желание жить. Будущее видится мне в черной перспективе, потому что мужчина, которому я доверяла, на самом деле оказался ничем не лучше тех зверей, которых он уничтожал. Как я могла быть настолько глупой?
