В комнате очень тепло, угли в камине обдают жаром, но меня знобит так, что только сильнее кутаюсь в накидку.
Разум периодически пробуксовывает, сопротивляясь тому, что видит, но я стараюсь взять себя в руки. Чем быстрее осознаю, что происходит, тем больше шансов выбраться из этой переделки невредимой.
Встаю, одергиваю пальто, поправляю накидку и осторожно берусь за дверную ручку. Ручка, кстати, выполнена в форме головы зверя — в точности «барс» из упряжки. И почему-то четкость линий, выдавленных на металле, становится последним аргументом. Окончательное осознание моего «попаданства» заставляет глубоко вдохнуть, стиснуть челюсти и с сильно бьющимся сердцем надавить на железную голову.
И… дверь поддается!
Меня не заперли!
Тихо ступая по ковровой дорожке, прохожу по коридору к лестнице. Виден свет, падающий из приоткрытой двери возле верхней ступени. Двое вполголоса переговариваются.
Замираю, вслушиваясь.
Первый голос (и это совершенно точно Бродайн) говорит:
— Я за нее сотню римаров выложил. И уж поверь, они окупятся!
— Ты с ума сошел?! — возмущается второй, сухой и надтреснутый голос. — Герриот не прощает таких ошибок. Если это и вправду его дочь, он не станет вести переговоры. Заберет ее — и все. А от тебя кучка пепла останется. Продай ее лучше Ледяному Лорду!
— Нет, такого не случится, если правильно подойти к обмену, Герриоту придется заплатить!
Наступает тишина. Видимо, оба обдумывают планы.
— А ты уверен, что бракованная? — снова слышится голос того, второго. — Точно?
— Без сомнения — пустышка. Магии ни капли. А то бы себе забрал.
— Да ладно, — раздается хриплый смешок. — Девчонка не согласится по доброй воле выйти за тебя! У меня и то шансов больше.
— Зато сейчас у нее нет выбора. Устроили бы настоящую помолвку. И тогда мы с Герриотом могли бы говорить на равных… Эх… — во вздохе слышится сожаление.
— Но тут уже ничего не поделать. Проще назначить выкуп. Ты прав, Герриот не бросит дочь, даже если раньше не знал о ее существовании. Но осторожность не помешает.
— Я приму все меры. А если ситуация станет слишком опасной — обращусь к Ледяному Лорду. Это запасной вариант.
О чем они вообще тут говорят?!
И почему это так важно?
Но от того, что меня обсуждают словно товар, мурашки ползут по коже. Чувствую, как становятся мокрыми ладони, которыми я осторожно упираюсь в стену.
Нужно бежать отсюда как можно быстрее!
Внезапно раздается звук отодвигаемого стула, и дверь резко открывается.
Бродайн пристально смотрит на меня:
— Что тут околачиваешься? Голодная?
И тут я понимаю, что да, действительно хочу есть. Поэтому просто киваю, не сочтя нужным что-то уточнять.
Тут же выглядывает второй — тощий высокий мужчина с бегающими глазами.
— Эта? — спрашивает он, будто речь идет о неодушевленном предмете.
— Смотри… — шагнув ко мне, Бродайн резко приподнимает мое лицо за подбородок.
Я морщусь и зажмуриваюсь от неприятного прикосновения. Тотчас звучит требовательное:
— Глаза открой!
Подчиняюсь, чтобы не получить новую порцию проблем.
И тут же второй охает:
— Точно!
Да уж, цвет глаз у меня действительно редкий. Но они будто видят что-то еще, кроме этого цвета. Нечто, развеивающее все сомнения в том, кем я являюсь. Эх, мне бы такую уверенность!
Одно из двух — либо меня приняли за кого-то другого, либо… мой отец — и вправду не успешный бизнесмен Григорий, а этот загадочный Герриот, о котором шла речь.
