Не вышло. Спрятав улыбку, он принялся неторопливо гладить меня. Адиллатис водил по моему подрагивающему телу одними лишь подушечками сильных пальцев, умеющих дарить неизбежное удовольствие.
- Это тебя тоже возбуждает? Насиловать связанных женщин?! - яростно выплюнула в попытки достучаться до совести василиска. Но наткнулась на каменную стену её полного отсутствия!
- В этом не будет необходимости, - не впечатлился Повелитель оскорблением в свой адрес. - Ты ссс-скоро сама будеш-ш-шь умолять меня продолжать.
- Ни за что! - солгала я, уже и сама понимая, как близка к капитуляции.
Желание сводило с ума. Похотливой лавой растекаясь по венам, оно пробуждало низменную жажду. Ту, что заставляет стонать, извиваться... умолять!..
Адиллатисс читал всё это в моих вскриках. Видел, в какое бессилие ввергает меня неуправляемая страсть, вынуждая покоряться ему. Он усмехался, надменно наблюдая за моими бессмысленными попытками бороться с собственным телом.
Медленно, издевательски нежно проводил василиск по моей раскаленной коже, мечтающей о его прикосновениях. Невесомые поцелуи сменялись острыми, жалящими, словно на тело наносили клеймо принадлежности ему. Я задыхалась, захлебывалась в сдерживаемых стонах. Дёргалась и ёрзала по шелковым простыням, стараясь не то избавиться от томительной сладости ласк, не то ускорить их. Сделать ощутимее, жестче. Кричала, когда его умелые руки, огладив мои горящие бедра, вернулись к лону. Я бесилась от собственной податливости и терялась в диком желании почувствовать его в себе.
Разумное меркло под магнетическим давлением зеленых омутов Адиллатисса. Сейчас я неотрывно смотрела на его идеальные черты. На сводящие с ума глаза, затягивающие во мрак тёмного голода. На его приоткрытые губы, вдыхающие мои истерзанные хрипы. На ровный нос, будто высеченный на мужественном лице, волевые линии скул и подбородка, созданные, чтобы лишать женщин рассудка...
- Адиллатисс, - прохрипела, сжав бёдрами его руку.
Я больше не принадлежала себе. Я была послушна и согласна на всё во влажном бессилии возбужденной неги.
- Моё имя запрещено произносить, помнишь? - елейно предупредили меня, выдохнув в ушко кружащим голову ароматом горячего шоколада.
Сейчас, доведенная до исступления его обжигающими поцелуями, я боялась лишь одного. Что Адиллатисс передумает. Остановится. Что действительно заставит просить. Потому что понимала – если придется, я буду умолять...
- Адиллатисс, пожалуйста, - захныкала, подаваясь к нему.
- Упрямая! - мужской смешок, дающий понять:
Повелитель согласен на хитрый компромисс, на одних лишь инстинктах, почти в беспамятстве предложенный моим мозгом.
Ведь отныне лишь я буду называть могущественного Василиска по имени!
- Повтори! - потребовал он вдруг.
- Адиллатисс, - простонала, поймав его довольно улыбающийся взгляд.
И он больше не медлил. Василиск с секунду рассматривал мое изнывающее в нетерпении тело, что в голой доступности бесстыдно тёрлось об него лоном и, победно ухмыльнувшись, дотронулся пальцами до моей пульсирующей плоти, подарив долгожданную разрядку.
А потом... потом пришло отрезвление...
7. Глава 6.
Эти несколько мгновений яркого удовольствия оказались роковой ловушкой. Я чувствовала себя обманутой и опоенной. А самым унизительным было то, что те мелкие искорки блаженства только раздразнили меня, не дав взорваться настоящим фейерверком!
