«Угомонись, - останавливаю я самого себя. - Вы не пара и, возможно, никогда ей не станете. Но за год случится может всякое, - подключается к беседе внутренний голос. – Вот именно, - рыкаю я. – Сейчас главное – сделка». И церемонно усадив Майю в черный лимузин - майбах Пуллман, плюхаюсь рядом.
Напротив меня грузно усаживается Люк.
- Пересядь, - командую я, скосив глаза на место рядом. И как только Петька пересаживается, блаженно вытягиваю ноги. Тут же нахожу в телефоне проект договора купли-продажи земли, присланный вчера юристами. И не обращая внимания на Майю, утыкаюсь носом в его изучение.
В ЗАГС мы приезжаем вовремя. В светлом зале с колоннами какая-то казенная тетка зачитывает нам набившие оскомину слова и выдает свидетельство о браке.
- Йес! – ликую я, твердо зная, что полдела сделано. И пусть обычные молодожены едут к памятникам и в церковь, мы с Маечкой отправляемся к нотариусу Канской, где нас уже ждет распрекрасная Маргарита Семеновна. Еще пара подписей на документе, и сделка завершена.
Нет, сегодня обалденный день!
Я чувствую небывалый прилив сил и эйфорию. Когда бы меня так колбасило от радости? С Янкиной болезни ни разу.
- Поедем на набережную, чижик, - весело предлагаю я, как только мы выходим от нотариуса. – Сделка оформлена. Земля теперь моя. Погуляем немного. Марина велела домой раньше четырех не возвращаться. А вечером завалимся в клуб.
- Мне что-то не хочется в «Пантеру», - морщит нос моя новоявленная жена. – Я бы поужинала и легла спать. А вообще, Родион Александрович, мне положена какая-нибудь отдельная комната.
- Зачем? – рыкаю я и сам не понимаю, почему начинаю сердиться.
- Личное пространство. Может, я захочу рисовать или музицировать. Или начну ваять скульптуры. Делать-то в вашем замке все равно нечего…
- Мы вроде сегодня утром были на «ты». С чего такая перемена? – ворчу я, понимая, что Майя права, но из чистого упрямства не желаю ей уступать.
- Роди тебе не нравится, - улыбается она. – Вот и приходится звать полным именем и на «вы». Как-то же нужно к тебе обращаться, - смеется она, и мне кажется, что со стороны мы вполне можем сойти за счастливых новобрачных. Если за нами следят люди Феднищева или знакомые Канской, то могут принять за влюбленных. Для пущей достоверности я притягиваю Майю к себе и нежно целую в щеку. Поправляю разметавшиеся волосы.
- Давай подойдем к реке, - шепчу, наклоняясь к жене, и тут же замечаю, что вместо шикарных сережек Майя надела бриллиантовые гвоздики.
- А где те новогодние гирлянды, что ты надевала с утра? - весело подначиваю я, легонько проводя пальцем по ушку.
- Вернула на елку, - парирует Майя.
«Вот же стерва, - мысленно вздыхаю я. – За словом в карман не полезет. Но главное, зная, так, сказать клиента, мне точно не придется скучать. Что еще стукнет в голову этой авантюристке?» – только успеваю подумать я, любуясь красавицей женой. Я обнимаю Майю одной рукой, и мы вместе, облокотившись на парапет, смотрим вниз на серую мутную воду.
- Тебе не холодно? – заботливо интересуюсь я, поправляя легкий пуховичок на груди у жены. И сам ежусь в тонкой стеганой куртке. – Поедем домой, дорогая, - шепчу я. – Растопим камин, посидим у огня…
- Конечно, - кивает она. Ветер треплет волосы. И Майя, высвободившись из моих объятий, накидывает на голову капюшон. В красном пуховике и с веником в руках, она похожа на школьницу.
