— А девушка с вами на сцену поднимется? — поинтересовался звёздный ведущий, и они с Ренатом уставились на меня.
— Не-не-не, — замотала головой, но у Юдина на этот счёт имелось иное мнение.
— Со мной.
— Павел, — представился мне ведущий.
— Знаю. То есть очень приятно. Вероника. А я можно сказать ваша поклонница. Просто поклонница.
Боже мой, что я несу….
Звезда первым прорывается через толпу, за ним следует Юдин и на буксире тянет меня за собой.
— Ренат, я не хочу на сцену. Постою тихо в сторонке, никуда не убегу, а?
— Сцены нет, Паша образно выражался. Два предложения, и всё, мы свободны.
— Да почему «мы»? Я здесь вообще ни при чём.
Отбрыкаться, разумеется, не удалось.
Через минуту Юдин с микрофоном на пиджаке двигал речь. Ведущий нет-нет да кого-нибудь из гостей тролил. Я же старательно пряталась за могучей спиной хозяина дома и ждала окончания выступления, как шопоголик дожидается чёрной пятницы.
Как так-то? Меня обманули. Те два предложения, о которых говорил Ренат, он произнёс пятнадцать минут назад, а мы до сих пор в эпицентре событий. К Юдину зачем-то начали подходить гости, кто просто на словах поздравлял, причём не совсем ясно с чем именно, кто-то дарил подарки, один мужик приволок саблю, другой белую казачью папаху, не удивлюсь если кто скакуна с собой прихватил.
Дядьки возле нас менялись, после третьего я их даже не слушала, потому как вещали одно и то же, ко мне особо не лезли, расслабилась, задумалась и зря….
— Горько! — выкрикнул изрядно подвыпивший мужик с лысиной и поросячьими глазками. — Горько!
О чём речь, м?
Вернувшись в реальность, с подозрением оглядываюсь по сторонам. Кому это интересно дружно скандируют «Горько»? И почему теперь гости не только на Юдина смотрят, но и на меня таращатся, причём с предвкушением?
Ой, что-то вывод мне как-то сильно не нравится….
— Ренат Матвеевич, если что, тамадой на свадьбах работаю по отдельному прайсу, так что придётся доплатить, — веселится ведущий.
Юдин ему кивает, мол не вопрос, а затем обнимает меня за талию, подтягивает к себе и разглядывает, словно собрался сожрать.
— Отказываюсь целоваться, — прогнувшись в пояснице, чтобы быть от Рената чуть дальше, злобно зашипела я.
— Народ требует, ничего не поделать, — небрежно замечает Ренат и медленно, но верно склоняется.
— Очень даже поделаешь, — откровенно паникую, — Рявкнете на всех хорошенько. Ну как только вы умеете. И всё! Не надо. Я больно кусаюсь. Рена….мм-м…
Плевать Юдин хотел на протесты, впился в мои губы, как будто бесспорное право на это имеет. Мычу, пытаюсь сопротивляться, на деле даже не двигаюсь, потому как в кольцах удава, сильно не побарахтаешься.
К чёрту последствия, когда всё закончится, отведу Юдина в укромное место и буду стучать чем-нибудь тяжёлым по его наглой голове, пока не даст клятву, так больше не делать.
Замычала активней прежнего, потому как Ренат язык подключил. Совсем оборзел?!
Судя по выкрикам, громким аплодисментам и свисту, гости от зрелища в полном экстазе, а Ренат и горазд стараться. Ещё несколько секунд и от нехватки кислорода задохнусь. Признаки предстоящего обморока уже чувствую, голова едет и ноги подкашиваются. Естественно, качество поцелуя здесь совершенно не причём. Каким бы Юдин ни был чемпионам по поцелуям, я же не безмозглое существо, чтобы превращаться в желеобразную массу только из-за того, что кто-то умеет шевелить языком и губами.
