Пленники чести - страница 3
– Да, да, – тихо проговорил Александр.
После того, как дворецкий ушёл, ему стало совсем одиноко и тоскливо, рядом не было надёжных боевых товарищей, с которыми привык поручик разделять любые печали, а сидеть в гостиной с родственниками и слушать, как они делят меж собой всё, что за столькие годы нажил его дед, было невыносимо. Поэтому он при первой же возможности их покинул и отправился гулять по старому замку, где каждый уголок дышал давно забытым детством. Как часто бывает, что человек, вернувшись туда, где некогда был беззаботно счастлив, понимает, насколько изменился сам, и как переменилось то самое место, и отныне все былые радости безвозвратно остались в прошлом. Предаваясь воспоминаниям, он хотел заглушить боль утраты и обиды, нанесённой невежеством и равнодушием родственников.
Между тем, оставшиеся впятером наследники решили не покидать замок до приезда госпожи Уилсон. Нотариус взял подписку со всех господ, что они в его отсутствие не начнут делить наследства, оставив всё имущество в неприкосновенности. После этой процедуры он покинул гостиную. У лестницы он встретил заплаканную Наталью Всеволодовну, которая, подбежав, ухватилась за его рукав и заговорила дрожащим голосом:
– Умоляю, Никита Ильич, скажите мне, как он умер? – шептала она, еле сдерживая слёзы.
– Его сердце остановилось… Ни один врач не смог бы ему помочь… – отвечал он, отводя взгляд в сторону.
– Ах, почему, почему он оставил меня одну без всякой защиты, – всхлипывая, произнесла она. – Но кто же теперь будет моим опекуном до совершеннолетия?
– Возможно, госпожа Клара Уилсон, как старшая в семье, – тихо ответил он.
– Нет, нет, только не она, скажите, что это не так, ведь эта женщина меня ненавидит, – зашептала она с мольбой в голосе, глядя прямо в лицо нотариусу, и из глаз её вот-вот должны были покатиться слёзы.
– Я не могу нарушать установленные законом порядки и обманывать вас, – начал Каингольц, – да и госпожа Уилсон влиятельная и мудрая леди, так что её опека будет для вас наилучшим вариантом…
– Нет, она не успокоится, пока не сведёт меня в могилу, прошу вас, защитите меня, – со слезами в голосе говорила Наталья.
– Я ничем не могу вам в этом деле помочь, сударыня, я бессилен перед законом… – говорил Никита Ильич, по-прежнему глядя куда-то в сторону.
– Но, но… – начала Наталья, затем выпустила из рук рукав нотариуса и убежала прочь, обливаясь горькими слезами отчаянья.
Каингольц постоял немного, глядя на пёструю ковровую дорожку и раздумывая о чём-то тяжёлом, что его томило и рвалось наружу, но о чём говорить ему было нельзя, и тяжело вдохнул. Он повернулся и увидел прямо перед собой Александра Ивановича, который всё это время стоял за углом, являясь невольным свидетелем этого разговора.
– Неужели и вправду ничего нельзя сделать? – спросил Александр у нотариуса, который слегка вздрогнул от неожиданности.
– Простите, но тут уже решит суд, если в нём будет необходимость, а пока что опекой над Натальей Всеволодовной должна заниматься жена покойного.
– Но вы же знаете, что такая опека для неё будет невыносима.
– Знаю, но ничего лучшего, к сожалению, предложить не могу, – резко ответил Каингольц, краснея. – Единственная возможность избавиться от опеки для неё – это выйти замуж, но брак возможен только при согласии опекуна. Ну, или сама госпожа Уилсон передаст опеку кому-либо другому.
– Но вы же нотариус, я прошу вас сделать всё возможное, чтобы эта девушка получила лучшую долю… – начал Александр.