– Первым делом попрошу её, чтобы ничего не рассказывала папе.
Снова утро. Прохладное, сырое утро. Над рекой, с её неугомонным, непрекращающимся шумом, висел густой, плотный туман. Он не висел, он лениво, нехотя двигался, плыл навстречу течению. А там, на той стороне реки, угадывалось солнышко. Оно было ещё совсем невысоко и проглядывало сквозь туман расплывчатым, ярким пятном, но Клаша сразу поняла, что это солнышко и тут же огорчилась. Ведь она ещё ночью решила, что будет идти за ним, а теперь оказалось, что оно на другом берегу. Чтобы перебраться через реку, нечего было и думать. Она снова уткнулась лицом в ладошки и тихонько заплакала.
Наплакавшись досыта, утёрла слёзы и почти сразу увидела гриб. Гриб вызывающе торчал коричневой шляпой над лесной подстилкой, а нога у него была толстая, просто пузатая. Казалось, что он стоит как бы боком и внимательно следит за плачущей девочкой. Клаше подумалось, что, может быть это и не гриб вовсе, может быть это лесной гном, который явился, чтобы спасать её. Она придвинулась ближе, склонилась и стала его разглядывать, даже шептать что-то стала, уговаривая помочь ей выбраться из этой глупейшей ситуации. Ведь бабушка, наверняка уже переживает.
Но гриб молчал. Как стоял, надменно выставив раздувшиеся бока, так и стоял молча. Клаша вспомнила, что грибы едят, не зря же бабушка собирала их. Она вытащила его изо мха, чуть, чуть отряхнула корни и снова принялась рассматривать. Нет, это не гном. У гномов есть глаза и борода. Правда, они могут и притворяться вот такими грибами, но это мы сейчас проверим. Клаша впилась зубами в край шляпки гриба и стала откусывать, ещё прислушиваясь, ещё ожидая, что гриб сейчас вскрикнет от боли и превратится в маленького человечка. Но гриб молчал и она откусила. Здесь же выплюнула:
– Какая гадость! Как можно их есть?
Размахнувшись, швырнула гриб далеко в лес. Он отлетел, кувырнулся и замер там, на полянке, придавив какую-то знакомую веточку, с висящими на ней синеватыми ягодами. Клаша, прихрамывая, подошла ближе и увидела знакомые кустики черники, присела на коленки и стала с жадностью поглощать ягоды.
Туман рассеялся и солнышко, пробираясь сквозь деревья, ласково припекало, а сытость стомила девочку, глаза слипались, хотелось спать. Ёлку, где она провела две ночи, Клаша не нашла. Видимо, в поисках ягод, она отошла далеко, даже шум реки теперь доносился совсем слабо и, будто сверху. Разморившись, она прижалась к другому дереву, со светлой, гладкой корой и стремительно провалилась в сытый и спокойный сон.
Она снова плыла на носилках, которые несли её верные друзья Витька и Виталька, а она нежно обнимала их за плечи, улыбалась и раскланивалась на стороны, где стояли все её подруги и, почему-то, аплодировали. В глазах у подруг было столько зависти, столько зависти…
***
Проснулась оттого, что всё лицо съели комары. Эти комары! Их, комаров, то совсем нет, то откуда-то налетят и кусают, кусают. Лицо покрылось волдырями от многочисленных укусов и теперь сильно чесалось.
Снова стала собирать в ладошку ягоды и ела, не замечая, что вся измазалась, словно жидкими чернилами. Ягод стало попадать всё меньше и чтобы насобирать горсточку, приходилось переходить дальше и дальше. Шум реки теперь вообще не слышался, но это даже обрадовало Клашу. Ведь когда ребята придут и станут её искать, станут кричать, она сразу услышит их. Не то, что там, у реки, где кроме шума воды вообще ничего не было слышно.
