– Что такое? – прошептал у меня за спиной Максим.
– Тихо! – Я предостерегающе подняла руку.
В комнате, прямо напротив меня, спиной к окну сидел здоровый бугай и увлеченно смотрел по телевизору какой-то дешевый боевик. Ахнуть меня заставил, конечно, не он и не его дурацкий фильм. Ахнула я, увидев Ларису, сидевшую напротив окна со связанными за спиной руками. Рот ее был заклеен пластырем. Я узнала ее сразу, хотя и видела всего один раз в какой-то телепередаче, где она участвовала вместе со своим отцом. Было это года два назад, но память меня не подвела.
Дверь в комнату открылась, и вошел курчавый парень в джинсовом костюме. Бугай оторвался от телевизора и поднял на него глаза. «Джинсовый» что-то сказал ему, но слов не было слышно. Любитель боевиков в ответ развел руками. «Джинсовый» вновь заговорил и в процессе довольно длительного речевого потока несколько раз указал пальцем на Ларису. Бугай закивал головой так рьяно, что я испугалась, не отвалится ли она у него. Но, слава богу, этого не произошло, и Курчавый ушел, оставив здоровяка досматривать фильм.
– Максим, иди сюда, – тихо позвала я Баранского. – Взгляни.
Я пропустила его к окну, и он тоже заглянул внутрь.
– Лариса! – шепотом воскликнул он.
– Вижу, что Лариса, – поддержала я его энтузиазм. – Надо подумать, как ее вытащить.
– Предлагаю следующее, – взял в свои руки инициативу Максим. – Ты постучишь в окно и что-нибудь спросишь у этого здорового парня. Он высунется наружу, и я его огрею чем-нибудь тяжелым.
– Неплохо, – оценила я его выдумку. – Так и сделаем.
Максим удалился и вскоре вернулся с прутом арматуры.
– Годится? – спросил он, поднимая грозное оружие.
– В самый раз. Встань здесь.
Дождавшись, пока он займет необходимую позицию, я постучала в окно. Бугай недовольно повернулся и зачем-то погрозил мне пальцем. Я постучала вторично. Он соизволил все-таки выдернуть свое грузное тело из кресла и подошел к окну.
– Чего надо? – злобно рявкнул он, открыв створки.
Максим поднял прут над головой.
– Простите, – вежливо начала я, совершенно, казалось бы, не обратив внимание на его невежливое поведение. – Это не ваша машина загораживает там проезд? Я, видите ли, очень тороплюсь и…
– Никакой машины у нас нет, – оборвал он меня.
– А чья эта машина, случайно, не знаете?
То ли он впрямь решил мне оказать содействие, то ли его разобрало любопытство, но он высунулся из окна чуть ли не по пояс и тут же получил оглушительный удар по голове. Тело бугая, обмякнув, повисло на подоконнике. Он даже не вскрикнул.
– Ты его не убил? – забеспокоилась я.
Максим отбросил в сторону прут и, подойдя к телу бугая, пощупал ему шею.
– Живехонький. Через полчасика очухается.
Я кивнула.
– Полчаса наверняка нам хватит.
Мы пролезли в окно и очутились в комнате. Я сразу бросилась к Ларисе и сдернула с ее губ кусок пластыря.
– Максим Викторович! – обрадовалась она. – Вы нашли меня? Спасибо. И вам спасибо, – добавила она, обращаясь ко мне.
– Не за что, – я начала распутывать ей руки, а она продолжала щебетать:
– Я ничего не понимаю, Максим Викторович. Я поругалась вчера с отцом и ушла. Переночевала у подруги, а наутро отправилась к Косте. У самого его дома какие-то типы затолкали меня в машину и связали руки. Потом привезли сюда. Что происходит, Максим Викторович?
– Не знаю, – ответил Баранский.
Я испытала небольшое облегчение, узнав о том, что Лариса не заходила к Косте. Стало быть, она не знает, что произошло с ним, и тем более не может быть к этому причастна.
