Конечно, нет.
Ну и ещё я сомневаюсь, что годы, проведённые в тюрьме, исправят и самого Сергея.
Может это и глупо, но менять ничего не собираюсь.
Да и поздно уже дёргаться.
Остаётся только жить с тем, что есть.
Напрягает только осознание того, что я уже никогда не смогу забыть то, что со мной случилось. И дело здесь даже не в силе воли – просто за год психика перестроилась; мозг воспринимает реальность иначе. И ты вроде как живёшь... И вроде как неплохо живёшь – у тебя для этого есть все причины и условия... И ты вроде как мыслишь... И ты вроде как действуешь...
Одно только беспокоит.
Наверно, это уже давно не ты.
Беспокойные мысли перебивает мерный цокот когтей по паркетному полу; отрываю невидящий взгляд от окна, за которым уже давно сгустились сумерки, и вижу идущего ко мне Каина – добрейшей души лабрадора с шерстью насыщенного кофейного цвета. В его тёплых карих глазах отражается свет ночной лампы, горящей на моей прикроватной тумбочке; он подходит к подоконнику и тычется мокрым носом в мою ладонь, которую я подставила специально – люблю, когда он так делает. Потихоньку сползаю с подоконника на пол и присаживаюсь на корточки: вот он, мой единственный лучик света в этом непроглядном тёмном царстве, в которое превратилась моя жизнь. Что бы со мной ни происходило – слёзы, болезнь, истерика или депрессия – Каин всегда со мной; кладёт свою морду мне на плечо и просто лежит рядом. Его молчаливой поддержки хватает для того, чтобы мне практически мгновенно стало легче – как будто он забирает себе часть моей боли или плохого настроения.
Он появился в моей жизни полгода назад, когда родители уже отчаялись вытащить меня наружу из глубин души, куда я спряталась в попытке закрыться от всего мира и страдать в одиночку. Кажется, мама вычитала на каком-то психологическом форуме – ох уж эти интернет-советы... – что животные облегчают человеческие страдания и помогают нам справиться с проблемами, хотя здесь интернет не прогадал. Не знаю, почему их выбор пал именно на эту породу собак, но с тех самых пор я – человек, который в принципе к животным был равнодушен – обожаю лабрадоров.
Своё имя Каин получил тоже не случайно: его я вычитала в цикле книг моего любимого писателя Джеймса Роллинса, где собаку звали так же, и я посчитала это данью уважения к его трудам – если можно так сказать; да и имя его понравилось.
Хотя даже Каин не мог дать мне всего.
Например, я очень скучаю по закату; здесь, в квартире, вид из окна которой закрыт отстроенными многоэтажками, его не видно совершенно, потому что квартира находится на втором этаже.
А выйти на улицу на закате я не рискну даже под присмотром ФСБ.
За то время, что я просидела в добровольном заточении, я совершенно отстала от жизни, хотя это в какой-то степени и было сделано намеренно. Я перестала следить за модой, хотя и раньше не особо вдавалась в детали – просто носила то, что нравится, и невольно задавала идеал стиля девушкам района; теперь же мне претила мысль о том, чтобы каким-либо способом привлечь к себе внимание – особенно со стороны противоположного пола. Поэтому в моём гардеробе преобладали безразмерные свитера и потёртые джинсы, которые не оставляли места воображению – совсем; моими причёсками стали только хвост и коса, но чаще всего я просто-напросто закручивала на голове жуткое нечто, которое больше напоминало гигантский колтун – всё, что угодно, лишь бы казаться старше и страшнее, чем я есть.
