Кир отпускает меня, только когда ублюдок отползает от
нас на пару метров.
— Я могу закончить твои страдания и весь этот кошмар
прямо сейчас, — пытаюсь отдышаться и хожу из стороны в сторону как хищник перед
жертвой. — Если ты сдохнешь тут, Аркаша, тебя никто не станет искать здесь,
потому что официально тебя никогда и не было во Владике. Никто тебя не
похоронит по-человечески. Никто не придёт на твою могилу. Не помянет добрым
словом… Понимаешь? Так что начни говорить!!!
Набрасываюсь на Царёва с кулаками.
Кир бросается меня оттаскивать. И вот мы уже
сцепившись боремся друг с другом, круша и ломая ветхие деревянные опоры
здоровенных бочек — зрелище не для слабонервных. Свидетель нашей потасовки
отключается.
— Стой, Яр! Сдох он, что ли?
— Бля… — плохо вижу, глаза ещё полны бешеной ярости.
За грудиной прокатывается новая волна гнева. Природная
дикая мощь пульсирует внутри, как вулкан, отсчитывающий последние минуты до
извержения.
Пульс разрывает мои виски, унося с собой любую ясность
мыслей, лишь умножая лютую боль и невыносимое осознание...
Как таких людей земля носит? Как кто-то мог оболгать
Стефу? Невинную душу, рождённую под несчастливой звездой…
А я… Я ещё хуже.
Я усомнился в ней. Я не поверил ей. Я долбоёб!
Что мне остаётся после всего? Помимо безумной тоски по
ней и неистовому желанию сорваться сию секунду, чтобы лететь, лететь к своей Стефе?
Остаётся одно — узнать кто такие «они». Кого боится Царёв? Кто за всем этим
стоит?
— Давай вытащим его на свежий воздух. Может получится
откачать, — Кир поднимает обездвиженную тушу за руки.
Беру урода за ноги, и мы несём его на улицу. Бросаем
на траву, и, пока Макеев возится с ним, я не вмешиваюсь, наблюдая со стороны.
— Пульс есть. Дышит. — резюмирует приглушённо. — В
себя приходит…
Кир сбрасывает с себя спортивную сумку, лямка которой
была перекинута наискосок через грудь. Мы оба снимаем маски.
И мне в голову приходит идея…
В машине беру банку джин-тоника, вытаскиваю из кармана
Царёва психотропы и закидываю в содержимое. Таблетки в несколько раз усилят
эффект опьянения.
— Не борщи, — предупреждает Макеев.
— Знаю, — неожиданное состояние злой хладнокровности
окутывает меня, наполняя каждую клетку тела жаждой мести.
Я направляюсь к Аркаше, держу его голову и заливаю в
рот пойло. Медленно, аккуратно, чтобы он не начал задыхаться и блевать.
К моему собственному удивлению, безудержный гнев
сменился расчетливой жестокостью.
У меня сейчас одна цель — узнать, кто организовал тот
абсурд с участием Стефы.
И я узнал…
Недолго Царёв держался, прежде чем выдал мне имя моего
же отца.
Мой папа. Моя кровь. Вот так, значит?
«Просто… Дай надежду!»
Стефания
По прошествии двух недель.
***
Не знаю ни одной девочки, которая бы не мечтала
ощутить атмосферу роскошной и пышной свадьбы. Побыть в образе принцессы — об
этом фантазирует, по-моему, каждая.
Однако я сейчас пребываю в смешанных чувствах. Под
звуки свадебного вальса я испытываю не полёт души и желание парить по залу,
совсем наоборот, меня охватывает недомогание и зябкость.
Невольные страхи, неизвестность, тоска по Хорошему —
всё это превратило любовные мелодии в музыкальные пытки.
Сердце выпрыгивает из груди на фоне глубокого и
частого дыхания. Скрытно, краем глаза я озираюсь по сторонам.
Лишь бы никто не заметил, как я паникую в ожидании
того, что должно вскоре обрушиться на меня с ужасом Страшного суда.
