- Ну не вечно же Душка там болтаться будет… Подождем немножко, потом пойдем парней искать! – бросила Витка.
Тяжеленная сумка болталась между нами, то и дело колотя по ногам.
- Лешенька! – нежно пропела Витка, бросая умильный взгляд на шествующего сквозь толпу Лешку. – Поднеси нам сумочку, пожа-алуйста…
- Сами свои купальники таскайте, - рассеяно бросил Лешка, царственным взглядом владетельного принца окидывая пеструю толпу курортников.
- Неужели ты оставишь девушек без помощи?
- Какие вы мне девушки? – оборвал ее Лешка. – Это вот она мне – девушка! – посылая свою фирменную сценическую улыбку идущей навстречу блондинке, бросил он. – Или вон та рыжая – тоже ничего… А вы мне – боевые подруги, так что сами-сами-сами…
- Вот скотина! – буркнула Витка.
- Это он за то, что ты его полгода назад бросила! – напомнила я.
- Я не встречаюсь с театральными мальчиками! – возмутилась Витка.
- Не встречалась – пока тебе не показалось, что я с Лешкой гуляю! Вот тут он тебе сра-азу понадобился!
- И я его у тебя отбила! – с торжеством выпалила Витка.
- Ага – отбила, как же! Через месяц после того, как я его выставила! Считай, мои отбросы подобрала!
- Это кто тут отброс? – грозно взвыл Лешка.
- Ты, Лешенька! – дружно объявили мы.
Лешка немедленно принял позу принца, готового вызвать весь мир на дуэль, но мы с Виткой его проигнорировали, и вслед за Микулишной свернули к металлическому турникету.
- Вот! Это пляж нашего пансионата! – торжественно объявила Микулишна, взмахивая пропусками перед настороженной теткой у входа.
- Ур-ра-а! – с дикарскими воплями мелкие пронеслись мимо.
Тетка только успела прокричать вслед:
- Ваша половина – левая! С другой стороны платные отдыхающие!
С левой стороны отгороженного и благоустроенного пляжа разбегался народ. Пузатые дядьки и подтянутые парни, тетеньки с маленькими детьми и девушки в бикини в безмолвном ужасе хватали свои вещи и драпали на другую сторону пляжа, отступая перед накатывающей на них волной мелких.
- А я думала, мы привезли не так уж много детей. – Задумчиво сказала Микулишна, провожая глазами маленькую старушку с большим пляжным зонтом, испуганной трусцой пробежавшую мимо нас.
- Это если они торчком. – Также задумчиво откликнулась я, глядя как малые прямо в одежде валятся на песок и тот исчезает под слоем тел. - А если горизонтально…
- Можно разлаживаться, да? Можно уже? – подпрыгивая, будто сама из мелких, нетерпеливо завопила Витка, дергая молнию нашей сумки.
- Виталина! Стыдно! – мученически простонала Тося. – Ты с детства работаешь языком…
За спиной у нас Лешка гнусно хихикнул. Витка бросила на него через плечо многообещающий взгляд.
- Должна знать, что неправильно говорить о человеке – «разлаживается»! «Разлаживается» - машина. А если речь идет о возможности разложить подстилку на пляже… - Тося демонстративно вытряхнула из своей пластиковой кошелки нечто похожее на пыльную скатерть с кистями. – Правильно говорить – «раскладываться»!
Витка мгновение подумала – и возмутилась:
- А раскладывается – раскладушка! Интересно, почему разлаживаться, как машина – стыдно, а раскладываться, как раскладушка – нормально?
- Потому что никто не думает, что ты «разлаживаешься» из идейных соображений, чтоб не быть раскладушкой! Все просто думают, что ты – дура безграмотная! – вмешалась я, пока Тося растерянно хлопала глазами.
- И так оно и есть! – радостно влез Лешка.
