– Знаешь что. Со своей рухлядью можешь делать что хочешь – хоть под пресс засовывай, а мне пока что еще рано нового брать. Да и не в том я финансовом положении. И вообще, он же немец. А они по сто лет живут.
– Да, только их в этом случае натирают вазелином и выставляют на показ как раритеты. И потом, «Опель» – не та марка, чтобы ее выставлять для будущих поколений. А уж твоей машине этого и подавно не светит.
Тимофей вообще-то к «Опелям» относился вполне уважительно. Хорошая марка. Хорошие машины. Но не к моей. Так уж получилось. С самого знакомства, причем и со мной, и с моим «стариком», он проникся некоторыми сомнениями на наш счет. Это и объяснимо. Познакомились мы с Тимкой где-то года три назад. Я тогда своего «старика» только купила, год где-то, как жила с ним… Горя не знала. Машина, хоть и досталась мне старой, а бегала, как молодая. А тут, как назло, что-то начало с ней происходить. То кондиционер откажет, то что-то под капотом начинает чихать и кашлять. И вонять. А последней каплей в моей чаше терпения стало то, что переключать ручку скоростей стало почти невозможно – тяжело в прямом, физическом, смысле этого слова. Это притом, что машина у меня с коробкой-автоматом. И не должна бы никак упираться и сопротивляться переключению. В общем, после очередного поединка по типу армрестлинга с ручкой переключения передач я, злая и мрачная, заехала в первый попавшийся сервис, призывавший к себе клиентов с помощью от руки написанной картонной вывески «Сервис». Так я познакомилась с Тимкой.
– На что жалуетесь? – спросил он совсем тем же тоном, что и я спрашиваю у своих пациентов в поликлинике.
– На машину. Она барахлит.
– Что вы говорите, – удивился он, дергая за всякие ручки. Я стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу, и обдумывала вопрос: стоило или нет поискать более приличное место для ремонта, или старый гараж с ямой меня реально устраивает?
– Я говорю, там стало трудно ручку дергать.
– А когда вы масло в коробке меняли? – спросил он, и тут на меня нахлынуло смутное воспоминание.
– Масло? – переспросила я, а перед глазами встало лицо мужичка, продававшего мне эту машину года полтора назад. Его губы произнесли что-то, кажется: «У нее скоро триста пятьдесят тысяч». «Тогда поменяете масло», по-моему, он добавил.
– Да, масло. И фильтры. И тосол, – перечислял Тимка, с интересом изучая выражение моего лица.
– Ну… как бы… а что, пора?
– А когда было последнее ТО?
– Что ТО? – переспросила я. – Что именно ТО?
– Вы масло хоть раз меняли? – нахмурился Тимка, но через несколько секунд сделал весьма выразительный жест рукой, отвернулся и принялся копаться в машине. В итоге выяснилось, что моему «старику» удалось некоторое время возить меня вообще без масла в коробке передач. Да и в двигателе было, по его словам, не столько масло, сколько мазут.
– Это плохо или хорошо? – старалась понять я проблему.
– Это хорошо, что у вас машина по дороге не развалилась. А теперь, раз уж вы такая удачливая, вам бы надо тихо залить все положенные жидкости в тачку, аккуратно натереть ее воском, пропылесосить, отогнать на охраняемую стоянку и потом быстро-быстро продать за любые деньги.
– Зачем? – удивилась я, ибо проходить всю процедуру выбора машины снова я была совершенно не настроена.
– Зачем? А вам не понятно? – вытаращился Тимка.
– Мне понятно. Но… а можно ее просто подлатать? Ведь мы же сейчас все забабахаем обратно. И все пройдет? У меня так: если пациенту вовремя дать лекарство, он выздоровеет.
