– Я хочу шанс. Один шанс, чтобы изменить свою жизнь, – произнесла она, словно обращаясь к кому-то невидимому.
Я немного удивился и, не углубляясь в детали, повернулся к Энтони:
– А вы?
Энтони:
– Чикаго.
– Тот самый Чикаго в Америке? – переспросил я с улыбкой.
– Именно.
– Я из Баку, Азербайджан, – добавил я. – Здесь явно что-то странное…
Лариса посмотрела на меня с интересом:
– Что именно?
Я прикусил палец, словно обдумывая, и вдруг резко спросил:
– Откуда вы оба так хорошо знаете азербайджанский? Причём говорите абсолютно чисто, без акцента!
Они удивлённо переглянулись и рассмеялись.
Лариса:
– Мы не знаем азербайджанский!
Энтони:
– Мне 75 лет, и за всю жизнь я выучил только два языка – английский и испанский. Правда, мог бы изучить больше, – добавил он с улыбкой.
Лариса:
– Я знаю немецкий, английский, французский и немного китайский.
Я рассмеялся:
– Ну вот, а вы мне хотите сказать, что мы в одной команде!
Они оба отрицательно покачали головами.
Лариса:
– А почему ты так решил? – спросила она, внезапно изменив выражение лица. Её улыбка пропала, взгляд стал подозрительным. Она встала из-за стола и спросила, глядя прямо на меня:
– А ты откуда так чисто говоришь на немецком?
Я спокойно посмотрел ей в глаза и тихо сказал:
– Мы не знаем.
Энтони:
– Я тоже не знаю. Но одно могу сказать наверняка: вы, молодёжь, прекрасно владеете английским. Это же язык, который сегодня знает 90% мира. Хороший язык, удобный.
Лариса нервно села обратно и, тяжело дыша, произнесла:
– Я вам больше не верю. Среди нас предатель!
Энтони недоуменно оглядел нас и произнёс:
– Похоже, только я и этот пёс ничего не понимаем. Почему ты так решила, Лариса? Что-то произошло?
Она молча кусала ногти, не поднимая глаз.
Я решил объяснить:
– Энтони, здесь есть одна странность. Я совершенно не знаю немецкий. Немного английский – да, но точно не так хорошо, как ты думаешь. А вы оба, насколько я понимаю, не знаете азербайджанского.
Энтони:
– И?
Я продолжил:
– И мы все трое сейчас говорим на одном языке. Причём это не английский, не немецкий и не азербайджанский.
– Лариса, ты же говорила, что знаешь французский. Можешь сказать что-то на нём? Например, «Привет, как дела»?
Лариса:
– Конечно, «Salut, comment ça va?».
– Но я этого не услышал. А ты, Энтони?
Он покачал головой:
– Нет.
Именно в этот момент странности начали накапливаться.
Лариса, всё ещё всхлипывая, сказала:
– У нас есть два варианта. Либо вы оба заодно с организаторами этой игры и играете против меня, либо это какая-то другая реальность. Может, мы действительно участвуем в игре и, по каким-то причинам, говорим на одном языке.
Энтони:
– Это невозможно! – воскликнул он и, задумавшись, добавил: – Хотя… Знаете, у меня есть старая поговорка, которую я слышал от дедушки. Это на древнем языке. Вот вам текст: переведите её. Если справитесь, я поверю, что здесь что-то неладно.
Он произнёс короткую фразу на древнем шумерском, а затем, с лёгкой улыбкой, произнёс:
– Давайте, переведите.
Лариса вдруг прерывисто, но чётко сказала:
– Добро делай, добро и получишь.
Я тут же повторил её слова.
Лицо Энтони изменилось. Его улыбка пропала, и он выглядел так же растерянно, как мы.
– Значит, это игра. Она как-то переводит наши слова, чтобы мы понимали друг друга.
– Даже пёс нас понимает, – пробормотал он, поворачиваясь к лежащему на полу питомцу. – Эй, дружок, ты меня слышишь?
Пёс приподнял голову, посмотрел на него своими невинными глазами, но не издал ни звука.
