– Нет, но признайся, что вчера в коридоре ты целовалась впервые.
Агата не проронила ни слова, не кивнула и не покачала головой. Её ответом стали вновь побагровевшие щёки, которые она постаралась спрятать, обхватив руками лицо.
– Ладно. – Он усадил её на скамейку и прижал к себе. – Мне приятно, что я первый. Очень приятно.
Агата чуть приподняла брови. Воспользовавшись её заминкой, он стянул с неё очки и покрутил на ладони.
– Ты совсем меня не видишь?
– Вижу, но не тебя, а большое расплывчатое пятно. – Тяжело вздохнув, она пожала плечами. – Коррекция зрения только с восемнадцати лет. Мама предлагает купить линзы, но их так неудобно вытаскивать из глаз…
Он вернул ей очки и легонько коснулся губ большим пальцем.
– Не переживай. Это ничуть тебя не портит.
В школу они шли, всё так же обнявшись. Молча приложили карты к турникету и молча прошли мимо охранника. Как ни странно, но Агата больше не краснела. Её переполняла самая настоящая женская гордость. Вдоль длинного коридора она шла рядом с парнем. Со своим красивым, подкаченным парнем и кожей чувствовала, как завидуют ей одноклассницы. Особенно те, что ещё не перешли в девятый класс. Одна смотрела так, словно намеревалась сжечь их живьём. Данил не повёл даже бровью. Агата послала несостоявшейся сопернице самую ласковую из улыбок и покрепче прижалась к возлюбленному. Теперь она могла позволить себе и не такое.
Всё пошло прахом у кабинета истории. Рядом с Риммой Ильиничной самоуверенность Данила дала глубокую трещину и при каждом взгляде любительницы Сталина становилась всё больше и ухабистее. Теперь смущался и мямлил он. Причём почти через слово. Природная Никифоровская харизма никуда не делась, но разговаривать без шуточек, без ужимок, серьёзно и по существу ему явно было непросто. По крайней мере, путался Данил часто. Вспоминал, бил себя по лбу и всё время сверялся с календарём. Агата знала, что возьмись за дело она, и они бы расправились со всем максимум минут за сорок, но вмешиваться себе не позволяла и прикусывала язык всякий раз, когда Данил говорил что-то не то. Часа через два мучений он всё же пришёл к нужным результатам: график сдачи всех предметов за второе полугодие был готов и отнесён в кабинет завуча. От гордости за любимого Агата сияла ярче отполированной серебряной монеты.
В центр они возвращались около часа дня. Первым уроком стоял английский, и Данил божился, что вчера полночи сочинял рассказ о подвигах прадедушки на полях Сталинграда. Агата от души хохотала. Про задание Софии Аркадьевны она благополучно забыла и сейчас надеялась только на свою память, хорошее знание грамматики и богатый словарный запас английских слов. Опростоволоситься перед Данилом во второй же день их большой и светлой любви ей не хотелось от слова совсем.
– Агата?
Данил крепко сжал её руку. Она нехотя повернула голову. Справа от дверей центра с большим пакетом в руках стоял её отец…
18. Глава 18
– Агате не семнадцать. И даже не шестнадцать. Ей пятнадцать. Всего пятнадцать.
– Я это помню.
– Очень хорошо, что ты это помнишь, но ещё и не забывай это учитывать. – Анна Георгиевна встала со стула и, приблизившись спиной к окну, скрестила на груди руки. – Потому что, насколько помню я, тебе в конце декабря исполняется восемнадцать. И, если ты что-нибудь с ней сделаешь, хоть что-нибудь,я собственными руками отрежу тебе всё, что выпирает.
