Вытянув губы в тонкую линию, Анна Георгиевна угрюмо посмотрела в сторону Данила. В её ярко-голубых глазах читалась угроза, но Данил, как ни странно, этот взгляд выдержал. Не улыбнулся, не сострил и даже не стал разглядывать пол под ногами. Только кивнул и сказал короткое: «Я понял». Заметив это, вжавшаяся в стену Агата, которая до этого ни под каким предлогом не захотела сесть, гордо вскинула подбородок. Данил не стушевался перед её матерью, а это уже кое-что значило.
– Ладно. – Анна Георгиевна тоже кивнула и молча прошла к выходу. Как только дверь за ней плавно вошла в проём, Агата кинулась к Данилу и уткнулась ему плечо. Его рука мягко коснулась её лопаток и погладила позвоночник.
– Видишь, всё хорошо. Нас даже не расстреляли.
Агата изобразила кислую улыбку.
– Я так боялась, что ты откажешься от меня, – едва не произнесла она, но вовремя прикусила язык. Самое страшное было впереди. Самое страшное ждало её вечером при разговоре с матерью один на один.
Данил снова погладил её по спине. Агата прижалась к нему сильнее и обхватила руками за шею. Кто бы мог подумать, что весь сыр-бор начнётся как раз из-за такого поглаживания.
В огромном пакете отца лежали подарки. Коробка её любимых конфет с орехами и, кажется, новый телефон с беспроводными наушниками. Он говорил ей о том, как сильно скучал всё это время и что хотел, но никак не мог прийти раньше, потому что был сильно занят, но зато теперь освободился и собирается её куда-нибудь сводить. В кино или в театр, или просто в парк покататься на колесе обозрения и поесть вместе мороженного.
Агата не смогла дослушать его до конца. Она столько месяцев ждала от него хотя бы звонка, хотя бы короткого сообщения и вздрагивала всякий раз, когда звонили с незнакомого номера. Отец не вспоминал о ней почти три года, и вот теперь, когда он ни с того ни с сего вдруг заявился в центр, у неё не получилось выдавить даже скупое «Привет».
Отец не не мог прийти. Отец не захотел приходить. Агата давно уяснила для себя одну простую, но очень важную истину. Если человек чего-то по-настоящему хочет, он обязательно найдёт возможность сделать это, а если не хочет, то отыщет отговорку. Вот и её отец на ходу придумывал отговорки. Работа, проблемы со здоровьем, отсутствие денег… Всё перечисленное казалось Агате пустым и никчёмным.
Дёрнув дверь, она сиганула в центр и, отыскав первую попавшуюся свободную аудиторию, упала на самый близкий к выходу стул. Данил прибежал следом, заставил её встать и прижал к себе. Потом был водопад слёз и много-много несвязных слов от Агаты. Она сама не знала, почему плакала. Просто плакала и всё. От обиды, от разочарования, от злости, а ещё от неумения понимать и прощать. Данил гладил её по спине и шептал на ухо что-то ободряющее и ласковое. Что именно Агата не слышала, но была рада тому, что он стоял рядом. А потом… Потом в аудиторию вошла Анна Георгиевна и перевернула всё с ног на голову.
Агата не знала, кто донёс на неё матери. Может, она сама заметила их через приоткрытую дверь и свела концы с концами, а может, ей позвонил отец, который уже второй раз видел Агату с Данилом. Разбираться смысла не было. Анна Георгиевна, конечно, не кричала и оскорблениями не сыпала, но разговаривала с Данилом и Агатой так, словно они кого-то убили и скормили труп бродячим собакам. Вадим насилу вывел её из кабинета, в результате чего Андрей Максимович начал урок на двадцать минут позже положенного.
