“Доигралась!” – вдруг совершенно явственно раздалось в моей голове.
Недовольный рык, смешанный с холодом, сковывающим сердце, едва не заставил меня застонать и отпрянуть в сторону.
– Что не так, Финни? – Полоз смотрел на меня внимательно и с тоской. – Я не... Не хотел нарушать границ дозволенного...
– Да нет, – быстро пробормотала я, понимая, что чувство болезненного холода проходит, и становится легче.
Вдруг резко потемнело, задул пронизывающий ледяной ветер, и мы с Иваром подняли головы вверх, наблюдая нечто странное – огромную крылатую тень, кружащую над городом.
– Это точно не горынычи... – прошептала я.
– Да. – согласился Полоз. – Полагаю, что это...
– Настоящий дракон.
***
– Это невозможно! – выпалила мама с порога, когда я вернулась. – Ты где-то ходишь все время, а нам отдуваться! Твоя сестра совершенно отбилась от рук, а сейчас и вовсе пошла в разнос! Хоть ты на нее повлияй!
Я приподняла бровь.
– Что произошло?
Быстро повесила шубку на вешалку. И переобулась. Папа в соседней комнате хмуро читал газету, даже не повернув головы. Он всегда так делал, когда злился и не знал, как поступить.
– Она рыдает.
– Рыдает? – удивилась я.
– Да. Отослала сегодня компаньонку, разругавшись с ней в дым, а сама отправилась гулять по городу с этим мороженщиком! Позор на мои седины! А теперь вот слезы горючие льет! Заперлась в комнате, говорит, что больше ей свет белый не мил, а во всем виновата ты!
Я даже закашлялась. Конечно же, кто же еще виноват? Других обвинять легче. Как я понимаю, Лед ей от ворот поворот дал, несмотря на хвост, что Фроська распустила. Странно только, что гулять с ней согласился.
Вздохнула. Некстати захотелось пломбира. Надеюсь, Фроська успела его купить до их ссоры? Впрочем, плевать. Нужно отвыкать от этой пагубной тяги к сладкому!
– Я сейчас с ней поговорю, – пообещала я матери.
– Ты уж постарайся. А то мне еще с компаньонкой рассчитываться и объяснять, как так вышло, что моя дочь – невоспитанная бунтарка!
Я улыбнулась и поднялась наверх, на второй этаж, замерев возле комнаты Фроськи. Постучалась, не надеясь на ответ, однако сестра открыла.
– Заходи! – всхлипнула она.
– Привет... – сказала я, присаживаясь рядом с Фроськой.
Сестра лежала на кровати, уткнувшись носом в расшитые пестрыми нитками подушки.
– Чего тебе? – буркнула она, а я осторожно ее перевернула, заставив посмотреть на меня.
– Что случилось? Лед тебя обидел?
Она несколько секунд смотрела на меня, будто решая, что сказать, а после, приподнявшись, села.
– Я сама себя обидела, Финни, – слабым голосом сказала она. – Придумала себе все, а оказалось... Оказалось, что это все – ложь... Пустота...
– Мама сказала, что ты сегодня гуляла с ним, а компаньонку отослала...
– Да, – Фроська потянулась рукой к тумбочке за носовым платком и шумно высморкалась. – Он отказался продавать мороженное, сказал, чтобы ты сама за ним приходила. После сказал, что нам с ним нужно поговорить... Закрыл свою палатку и повел меня гулять. Мы ходили по улочкам... Снег падал. Было так красиво! Я думала... Думала, что у нас настоящее свидание, Финни! Я ждала, чтобы он взял меня за руку, как бывает в книжках! Но ошиблась. Лед просто хотел сказать, чтобы я больше не ходила за ним.
– Он сказал почему? – напряженно спросила я.
– Сказал, что из всех девушек мира, ему только одна интересна. И это ты, Финни. Предложил остаться друзьями.
Какое-то время я смотрела на Фроську, а после не выдержала и расхохоталась.
