– Скажите доктор, это то, что я думаю? – обратился я к нему с почти риторическим вопросом.
Док одобрительно кивнул головой.
– Aqua vitae – вода жизни.
– И сколько градусов в вашей жизненной воде? – поинтересовался я. – Сорок, как в русской водке?
Ронни горделиво задрал вверх подбородок.
– Берите выше – пятьдесят!
– А не слишком ли крепко будет?
– Мы, медики, называем этот раствор «бальзамической жидкостью». Он обладает антисептическим свойством, и при приеме в малых дозах способствует выделению дофамина в структурах ствола головного мозга. А лишняя порция этого нейромедиатора, этого источника тихой и бескорыстной радости вам не повредит.
При этих словах доктор плеснул часть «бальзамической жидкости» в две небольшие стопки, и поднял одну из них вверх.
– Bibamus! Давайте выпьем за успешную посадку на Цербер?
Мне пришлось последовать его примеру.
– За успешную посадку! – провозгласил я, и огненная жидкость горячим шаром прокатилась по моему пищеводу.
Доктор лихо залил в себя целебный раствор и плеснул в рюмки апельсиновый сок, который молниеносно извлек из-под кровати.
Приятное тепло растеклось внутри живота, заставив меня расслабиться и откинуться на спинку кресла. Алкоголь начал склонять меня к неторопливой беседе, и я обратился к доктору.
– Скажите, док, зачем вы вставляете в свою речь латинские выражения? Ведь их, скорее всего, никто из окружающих толком не понимает. Вы же не хотите таким образом казаться умней остальных?
– Нет, конечно. Просто пока мы летаем туда-сюда по Вселенной на этой почтовой колымаге, я деградирую как врач. Из-за крепкого здоровья нашей команды я теряю профессиональные навыки. Если так дальше пойдет, то скоро я даже элементарную аппендэктомию сделать не сумею. И чтобы помнить, что я все еще врач, я стараюсь не забыть хотя бы язык медиков – латынь.
– Понятно, док, но в коридоре вы сказали, что вы облегчите мне изучение Устава – а мы сейчас просто бухаем, извините за простонародное выражение.
Доктор опят переключился на латынь.
– In vino veritas, – как говорили древние. Пейте, мой друг, и через пару стопок вы поймете, что не так страшен Устав, каким он кажется.
Я внимательно посмотрел на собеседника.
– А где вы берете алкоголь для своих «занятий»?
Доктор налил нам еще по стопке.
– Друг мой, вы задаете нетактичные вопросы, но ладно, отвечу. Вообще-то спирт положено иметь в медпункте корабля в качестве антисептика. А так как наша маленькая и дружная команда на здоровье не жалуется, то мне не приходится тратить это замечательную жидкость на обеспечение операций и протирку ран. Кроме того в портах, где мы бываем, я закупаю дополнительное количество спирта «аd usum proprium» – для собственного употребления.
Он налил мне еще одну стопку, но я после некоторого колебания отодвинул ее от себя.
– Спасибо за угощение, док, но я думаю, что капитану не понравится, если он узнает, чем мы тут занимаемся. Он оказал мне большую услугу, взяв на борт, и я не хочу подводить его, злоупотребляя алкоголем.
Хаммер напрягся и тоже поставил рюмку на стол.
– Как хотите, – он пожал плечами. – Я никого не неволю. Хотите пейте, хотите нет. – и вполголоса добавил от себя: Aut bibat, aut abeat!
Я вспомнил нашего тюремного капеллана на спутнике Юпитера, который, как правоверный католик, тоже обожал латынь, и мучил нас латинскими поговорками, которые по поводу и без повода вставлял в свои проповеди.
