Мальчик по имени Максим пятнадцати лет очень любил смотреть в окно и размышлять, возможно потому что у него не было особого выбора, так как его часто запирали в своей комнате родители, иногда по делу, иногда за просто так, попадая под горячую руку. Экономические кризисы и бедствия его семьи отражались шрамами на коже, за каждый неудачный день отца он нёс наказания суровей чем Иисус, в школу его пускали только тогда, когда все побои заживали. Мальчик чрезмерно молчал и много думал, так как за каждый звук он мог поплатиться. Его любимым из малых развлечений было смотреть в окно и подмечать детали нового дня, хоть он и давно понял что времени нет, и это просто очень удобная система измерения, и то что Земля вращается вокруг солнца, по этому сменяется цикл света и ночи, но ему нравилось допускать что каждую ночь всё перезагружается, чтоб наполнить волшебством улицы и сознания людей. Каждое событие, будь то пробегающая стая собак, подростки, что кололись за гаражами, кому-то подаренный букет, поцелуй прохожих, или даже пролетающие птицы, всему он старался давать свой смысл. Например бродяга что спит на траве в солнечный день питается энергией солнца, чтоб восстать ночью прекрасным цветком и освещать дорогу призракам, что потерялись, или машины, что стремятся вперёд как таблетки от головы, спасающие умирающие нейроны пациента под названием мир. Очень редко его забирала в гости бабушка, где он много читал, его воля казалась сломленной, но ясно следовал своему пути мученика и стремился познать как можно больше. Он верил что в момент смерти он сможет ощутить нечто большее, чем просто рай, ад или чистилище.
В один из ничем не примечательных для большинства дней, мальчик как всегда сидел у окна, с новым синяком на щеке, и слегка кровоточащим носом. Облака тяжко застыли на месте, будто переели пролетающих самолётов с людьми, ветра не было, прохожих почти тоже, казалось, что всё застыло на месте, словно природа заледенела, пожелав оставить всё в таком виде, лишь звуки автомобилей пробивали эту гармонию, механизм города не усыпить, оно как сердце в момент опасности, вот-вот выпрыгнет или взорвётся, но всё равно будет продолжать свою работу даже в разорванном виде. И так же был тёмный женский силуэт, он стоял на подоконнике, супротив дома мальчика, этаж был примерно 11. Силуэт застыл и озирал вниз. Максим поразился её смелости, его самого преследовала мысль о побеге из окна, только ему не хватало материала для связывания столь длинной верёвки, всё-таки он жил на 8 этаже. Как вдруг очертания женщины ринулись к раскалённому от солнца асфальту. Она летел пару секунд, пока не поцеловала уже остатками своей плоти землю. Точка, вероятно голова, лопнула и осветила красным пятном местность, брызги крови как фейерверкер разлетелись по окружающим предметам, на машины, на дом, поребрик. Конечности были вывернуты, словно это манекен или кукла, всё выглядело ненастоящим. И хоть это было относительно далеко от глаз мальчишки, он всё равно отчётливо всё зрел, возможно мозг дорисовывал картинку, но всё это было взаправду. Вопль прохожих покрыл улицы, словно густой туман, только крики, сирены скорой помощи и полиции мог ощущать мальчик.
– Интересно, её тоже запирали и били дома? – молвил мальчик.
Врачи накрыли тело белой простыней, которая вмиг пропиталась алым соком. Полиция разогнала толпу зевак что проходили рядом. Город продолжал всё в таком же режиме делать вид, что ничего не происходит. Резкий стук в дверь прервал концентрацию мальчика. После ручка неспешно повернулась и со скрипом отворился проход. Мужчина с дырками в трусах, футболкой с тёмно-коричневым пятном вошёл в комнату. Зловоние из его пасти разъедало окружающие растения, а щетина была такая шершавая и острая, что ей могли пытать террористов, медленно стирая их, словно неправильные каракули от карандаша ластиком.
