Плутающие души - страница 7

Приблизившись к насыпи, симидимы разбредались по рабочим местам.

Поодаль хомидим "

Сладков обернулся, утвердительно кивнул, и, направляясь к транспортёру, прикололся: – "Золото собирать будешь. Хрут Зубатка надзиралец нормальный". – "Откуда кличка?" – "А, викинг из девятого…"

Ушатом информация – спотыкался мозг морщинами на лбу: "Чего девятого?" – "Века". – "Засланцы".

"Из своей Норвегии попёрся в Шотландию грабительствовать. Там и кончился. Короче, это – основная руда, – прикасаясь к камням на ленте, – а вот этот или тот – в сторону. Цвет имеет значение. Усёк? Я по соседству", – поднял правую ладонь и удалился.

Заскрежетал металл и лента поползла на бесконечные круги. Однообразные движения Дима воспринял проклятием, но со временем осмыслил в стиле Сладкова "Сию работу, да себе на пользу". Лицо сменялось гримасами от придурка до сидения на горшке при поносе. Бормотание в камень выглядели заклинаниями.

Сеанс прервался фразой: "Эй, чудило, поди сюда", – Буй внизу с ухмылкой.

Несостоявшийся заклинатель огляделся, не спешно спустился. Приблизившись к подзывале: "Чего надо?" – неожиданно получил кулаком в морду.

Димино тело отпрянуло, но устояло. Мотнув головой, словно собака шерстью от воды, успел отвести рукой направление второго удара и влепил сопернику в грудь ногой, запечатлев след арыпала. Тот согнувшись, попятился и злобно, из бокового кармана штанины, вытащил каменный тесак. Его взмахи достигли цели – жёлтая жидкость засочилась из Диминой руки.

Молчаливое побоище прервал истошный бас Хрута: "Вы чего, обезьяны, здесь устроили? По местам, упыри!"

По традиции никто не осмелился перечить – нападавший исчез, а Дима, держа рукой рану, побрёл к транспортёру, возбуждённо: "Боевик прямо какой-то. Ходи, оглядывайся".

Когда-то первый раз тому-сему наступит, – и новизна побольше удивляла, чем пугала.

День истекал под топот возвращающихся в жилой тевихор, территориально-административную единицу.

Дима по обыкновению распластался.

Сладков уставился: "Чего с рукой?" – и на пустующую куилеку Буя.

"Укус комара считается производственной травмой", – отнекался Дима, убирая с колена перебинтованную лоскутом руку.

"Буй злопамятный". – "Угу, – с прохладцей. – А что за шахтами находится?"

"Медицина, наука, заводы, штаб-квартира, наверно, – присоединился Пухов. – В рассудке не приходилось там бывать". – "Заводы-пароходы. А как добраться в те края?"

"Какие-то нехорошие вопросы пошли, – Сладков напрягся. – Ты чего задумал?" – "Просто интересно". – "Что с любопытной Варварой приключилось, не помнишь?" – "Эта… – размахивая руками, – которая чужие секреты?" – "Ага, вроде той". – "Похоже не тем инфу слила".

И перекличка ироничных фраз беседующей троицы прервалась отбоем.

От накопившихся впечатлений периодически появлялись сумбурные сновидения. Бывало, по-ребячьи бросает камни в хомидимов, они в погоню, а ноги ватные убегать. И тужась, из последних сил, ускориться: вот-вот схватят, – на минуту просыпался: "Тьфу, бред".

Или отталкивается от поверхности до серо-чёрных облаков, а невидимая рука обратно с силой – в падении нервно-суетное отыскать соломку. В общем кошмарики.

На ленивые утренние потягивания тел, хруст скелетов, да шарканье обуви Дима поэтично отреагировал в манере Сладкова: "Что день сулит мне настающий?" – "Песчаный карьер – два человека", – насладился откликом, – всё больше нравился дружественный юмор без похабщины.