У раздаточного окна никого не было. Рейт выглянул из кладовой, быстрыми длинными шагами пересек пространство, отделявшее его от начала лестницы. Он едва не опоздал – из кухни появился повар, спешивший в кладовую. Задержись Рейт еще на один момент, его бы обнаружили. С часто бьющимся сердцем он начал подниматься по лестнице… и тут же остановился, затаив дыхание. Сверху послышался цокающий ритмичный звук. Рейт не знал, куда податься. Шаги приближались. Уже появились крапчатые красно-черные ноги пнуме, край полы черного плаща. Рейт быстро спустился к началу лестницы. Куда бежать? Рейт яростно думал. В кладовой повар зачерпывал ковшом из мешка стручки травы пилигримов. В зале для упражнений маршировали дети. Боковой тупик с шахтой для мусора был безнадежной западней. Оставалось только одно. Опустив голову и слегка сгорбившись, он тихо зашел в трапезную. Посреди зала, за столом, еще сидела задержавшаяся школьница, получившая добавочную порцию вместо экспроприированной Рейтом. Отойдя в угол, где он надеялся не привлекать внимание, Рейт присел на скамью и замер, покрывшись испариной от напряжения – один внимательный взгляд мог разоблачить его любительский маскарад.
Прошло несколько минут, ничто не нарушало тишину. Девушка в черной шляпе не торопилась, доедая печенье из пакета. Судя по всему, печенье ей особенно нравилось. Наконец она встала и направилась к выходу. Рейт опустил голову – слишком быстро, слишком резко – движением, не свойственным пнумекину. Девушка бросила удивленный взгляд в его сторону, хотя даже теперь привычка взяла свое – она смотрела не прямо на Рейта, а как будто вдаль, мимо него. Тем не менее она все видела и все поняла. На мгновение она застыла с широко раскрытыми глазами и отвисшей челюстью, потом тихо вскрикнула от ужаса и побежала к выходу. Рейт уже спешил наперерез, зажал ей рот рукой и заставил прислониться спиной к стене.
«Тихо! – пробормотал Рейт. – Ни слова, ни звука! Ты понимаешь?»
Трепещущая пленница смотрела мутными, полуобморочными глазами. Рейт встряхнул ее: «Никакого шума! Понятно? Кивни, если понимаешь».
Рейт почувствовал ладонью, что девушка попыталась кивнуть прижатой к стене головой, и опустил руку. «Слушай! – прошептал он. – Слушай внимательно! Я человек сверху, гхиан. Меня отравили, засунули в мешок и спустили в ваши пещеры. Я сбежал и хочу вернуться на поверхность. Ты меня слышишь?» Девушка никак не реагировала. «Ты понимаешь, что я говорю? Отвечай!» Рейт снова встряхнул хрупкие плечи.
«Да».
«Ты знаешь, как выбраться на поверхность?»
Пленница опустила глаза. Рейт быстро обернулся к кухонному окну – если оттуда выглянет повар, все потеряно. А пнуме, спустившийся с лестницы – где он? И балкон! Рейт забыл про балкон! Пораженный страхом, как электричеством, он вглядывался в тени под сводом зала. Никто не стоял наверху, никто не смотрел. Но здесь нельзя было оставаться ни минуты. Рейт схватил девушку за руку: «Пошли! Не забудь, ни звука! Или мне придется сделать тебе больно!»
Он потащил ее вдоль стены ко входу. У раздачи никого не было, из кухни раздавались скрежет, перестук металлической посуды. Пнуме не появлялся.
«Наверх, по лестнице», – прошептал Рейт.
Девушка начала было протестовать, но Рейт снова зажал ей рот ладонью и потащил к лестнице: «Наверх! Слушайся, и все будет в порядке».
Пленница произнесла тихим ровным голосом: «Уходи, отпусти меня».
