Арина посмотрела вновь в глаза старушки. Под маской доброты выглянули сталь и холод, взгляд стал острым и пустым. Не все так на первый взгляд, как мы видим.
– Я не хочу даже спрашивать, где ты изучила то, что хочешь передать мне, но один вопрос все же у меня есть: зачем тебе это?
Нидриэль отошла к окну. Поправила руками листочки у цветов, погладила шторку, посмотрела на поднимающийся из трубы бани дымок.
– Когда-то Морена и Константин отняли у меня троих детей. Пусть они были уже взрослыми, но боль от этого ничуть не тише твоей. Твои детки еще возможно живы, а вот моих уже нет. Их не вернуть, и я больше, чем кто-то другой желаю смерти убийцам моих детей. Несколько сотен лет я живу с этой мыслью, мечтая исправить… изменить всё.
* * *
Баня истопилась быстро и Арину смеющиеся наяды утащили мыться. Постоянно хихикая, три чешуйчатых девчонки шоркали, скребли её тело, потом парили свежим березовым веником со вставками из хвойных веток. Арина невольно вновь и вновь возвращалась к тому дню в своей памяти, когда её также мыли орчихи. Больше всего проблем доставили ломающиеся и спутанные волосы. Но вскоре банные процедуры были окончены, Арину окатили ушатом ледяной воды и, закутав в огромное полотенце, повели в дом. В ограде разговаривали кентавр и непонятные зеленые человечки. Невысокие, в листве, с корой разных видов деревьев на коже. Так это же лешие. Заметив Арину, лешие сузили глаза и поспешно ретировались в заросли. Кентавр молча кивнул и поспешил отвести взгляд от закутанной в полотенце девушки.
На завалинке избы Арину встретила Илида. Наяда смотрела в небо, перебирая в руках цветочки. Настолько это была мирная картина: красивая девушка на фоне настоящей русской избы в лесу, что сложно было поверить в существование войны вокруг. При приближении девушки наяда опустила глаза и расцвела в улыбке.
– Совсем другой вид. Розовые щечки тебе к лицу. А улыбка скрасит еще больше. – Арина промолчала. Наяда помогла Арине пройти в комнату, что еще несколько часов назад была разгромлена, но сейчас в ней уже все стояло на своих местах. Клеенка, утка и тазик исчезли. Наяда с ленивой грацией подала Арине легкое летнее платье, после чего помогла одеться. Все-таки Арина еще была слаба. Девушка взглянула на себя в повешенное на стене зеркало: уже можно было смотреть, хотя выпирающие скулы и ввалившиеся глаза до сих пор наводили на мысли о вампирах. Наяда подошла сзади и, обняв за талию одной рукой, второй стала перебирать оставшиеся волосы.
– Арина, твои локоны уже не спасти. Беречь их смысла нет сейчас. Но, пока готовится ужин, мы можем остричь их, и позволить новым спокойно расти. Я знаю пару заговоров, и, поверь, через пару месяцев они будут у тебя длиннее и сильнее, чем сейчас. Нет слов, милая, у тебя вся голова в мелких синяках. Два, три, пять…
Пока наяда приводила в порядок изломанные волосы девушки, Арине в голову пришла странная мысль.
– Илида, скажи мне, пожалуйста, этой ночью не приходил ли никто в этот дом… чужой? Не видела ли ты, или Нидриэль кого?
Наяда задумчиво посмотрела на девушку через отражение в зеркале.
– Нидриэль сегодня не было ночью дома, дорогая моя. Сегодня цвел папоротник, она уходила собирать его. Я же всю ночь просидела на берегу, любуясь отражением луны на водной глади. И нет, никого чужого сегодня не было. Лешие бы не пустили его. Отчего у тебя такой вопрос возник?
