– Хочешь что-то сказать?
– Не знал, что тебе нужен напарник.
– А чего ты хотел от меня? Чтобы я надавал ему тумаков? – Я медленно растирал двумя пальцами виски. – Есть новости?
– Через несколько часов начнутся похороны Тары у церкви Прачеты. Думаю, ты не пойдешь?
– Думаешь неправильно. Есть еще что-нибудь интересное?
– Ходят слухи о твоей встрече с Заячьей Губой, если ты спрашиваешь об этом.
– Об этом, об этом.
– Тогда я все сказал.
Именно в эту минуту мой мозг словно решил, что настало самое время вырваться из многолетнего заточения, и начал яростно, хотя и безуспешно, пробиваться наружу. Аделина издали заметила мои мучения и поставила на огонь котелок с кофе.
Меня отпаивали второй чашкой темного и сладкого напитка, когда вернулся мальчишка. Он водрузил мешок с покупками на прилавок и положил рядом сдачу.
– Осталось семь медяков, – сказал я. – Что ты забыл купить?
– Я принес все, что вы просили. – Он не то чтобы улыбался, однако линия его губ заметно приподнялась. – Я стащил нож.
– Так ты карманник? Мои поздравления. Подходящая компания. – Я вынул из мешка апельсин и начал чистить его. – У кого брал фрукты, у Сары или у Ефета-островитянина?
– У Ефета. У Сары наполовину гнилье. Я съел одну дольку плода.
– Кто у него сегодня в помощниках, сын или дочь?
– Дочь. Сына уже несколько недель нет в городе.
– Какого цвета у нее сегодня рубашка?
– Она сегодня в серой фуфайке, – последовал ответ после непродолжительной заминки. Полуулыбка мальчишки вернулась. – Но вы бы все равно не узнали, говорю ли я правду, потому что вы еще не выходили сегодня на улицу.
– Я бы узнал, лжешь ты мне или нет. – Прикончив апельсин, я бросил кожуру на прилавок и ткнул сорванца двумя пальцами в грудь. – Я всегда все узнаю.
Он кивнул, не сводя с меня глаз.
Я сгреб мелочь в кошель, который мальчишка купил для меня, и соблазнительно держал его в руке перед собой.
– У тебя есть имя? – спросил я.
– Ребята зовут меня Воробьем.
– Считай это остатком недельной платы. – Я бросил ему кошель. – Потрать часть денег на новую рубаху, а то ты похож на пугало. И будь вечером тут. Возможно, ты мне понадобишься для дела.
Мальчишка принял свое повышение без ответа и проявления чувств, будто оно и вовсе не имело для него значения.
– И прекрати воровать, – добавил я. – Если работаешь на меня, значит, не тянешь из бюджета соседей.
– Что значит «тянуть из бюджета»?
– В данном смысле – не воровать. – Я кивнул головой на выход. – Пошел. – (Мальчонка направился к двери, хотя и без особой спешки. Я вытащил из мешка второй апельсин. Лицо Адольфуса вновь приняло хмурое выражение.) – Хочешь мне что-то сказать?
Он покачал головой и снова принялся намывать стаканы, что остались с прошлого вечера.
– Ты такой же притворщик, как подушка из камня. Выкладывай, что у тебя на уме, или прекрати метать в меня колючие взгляды.
– Ты же не плотник, – ответил он.
– Тогда какого черта мне понадобился этот нож для подрезки деревьев? – спросил я, помахивая инструментом. Грубые губы Адольфуса продолжали кривиться. – Ты прав, я не плотник.
– И не кузнец.
– Кто бы в этом сомневался.
Адольфус резко поставил большую пивную кружку, вспышка гнева напомнила мне случай в Апре, когда эти громадные руки расплющили череп дренца с такой легкостью, с которой я раздавил бы яйцо, кровь и мозги фонтаном выплеснулись наружу.
– И если ты не плотник и не кузнец, тогда какого дьявола тебе брать мальчишку в ученики?
