Вечером, как обычно в воскресенье, вся тусовка собралась у меня. И Катя пришла, одна. Сеня хитренько так заулыбался, а у меня аж сердце зашлось. Видно, не получится с Лин пообщаться – она явно что-то заподозрила, даже не подходит, не навязывается якобы. Эх, до чего ж проницательный человек! Лучше б она у меня на шее повисла.
Когда все начали дозированно расходиться, осталась в числе немногих Катя. Так, ночевать надумала. Лин и Сеня ушли вместе – значит, Астахов расскажет ей все по дороге. Вскоре об этом будет знать весь институт (хотя, там моя личная жизнь никого не интересует) и ребята в гараже у Данчера – те судачить начнут. Если б Катя была из музыкальной среды или знакомой чьей-нибудь – так нет, приблуда какая-то! Да если б я ее любил – не волновало б ничье мнение.
Когда мы остались вдвоем, не она стала мне рассказывать о проблемах – сначала высказался я. Сказал, что не хочу продолжать наши отношения, что все произошедшее – случайно и т. п.
– Я так и поняла, не маленькая уж, – кивнула Катя.
Помолчали. Я не знал, что сказать, а Катя сидела с подавленным и отрешенным видом.
– Ну а сегодня переночевать у тебя можно? – спросила она. – А то отец опять нажрался, как свинья – противно домой возвращаться…
Ну что тут скажешь? Она осталась – я же добрый, как заметил Сеня.
18 марта, пон.
Утром она свалила на работу, а я все-таки пошел в институт ко второй паре. Отсидел на двух семинарах, поболтал с Сеней и Лин в столовке – ненавижу их заговорщицкие взгляды и то, как Лин опускает глаза и улыбается, когда спрашивает: «К тебе можно зайти-то?». Раньше заходили без приглашения, хотя у всех мобильники. Мы жили по старой моде, когда в гости к друзьям ходят без предупреждения.
Видимо, перетерли они с Астаховым вчера меня и Катю. Боже мой, я до сих пор не знаю, где эта Катя работает, какая у нее фамилия, что у нее с семьей! О чем Сеня с ней говорил – ума не приложу. Он, без сомнения, болтливее меня. Вот вчера Катя рассказывала о том, как сдавала экзамены, как прошел выпускной в школе – воспоминания свежи, а для меня школа – нечто далекое и мелкое. Никогда ее не любил и надеялся поскорей смотаться оттуда. Если б я ей рассказывал про то, как сдавал экзамены в институте (а приколов можно вспомнить немало) – она бы до утра не заснула. Но эти темы исчерпываются за один-два разговора.
Домой не хотелось. Я шлялся по городу бесцельно и почти не различая дороги. Зашел в гараж, от которого у меня есть ключи – Данька доверял как самому дисциплинированному. Он знал, что мне не придет в голову устроить там оргию или переломать инструменты.
Удивительная атмосфера в этом гараже – уютная, спокойная. Торжественно блестит Сенькина установка. Данькина басуха в черном чехле, а Дэнова гитара – в джинсовом. А вот и моя темно-синяя старушка «Aria Pro-2», как всегда, без чехла – вечно как попало бросаю, не дорожу милым сердцу старьем. Не раз Данька мне говорил об этом – мол, надо гитару в чехле держать, мало ли что… все без толку. Мама всегда говорила, со мной невозможно.
Я вскипятил незаменимый электрочайник и сел на диван. Давно не был здесь один. Забыл, как тут здорово. Можно даже ночевать остаться – Катя, небось, придет. Не дал ей дубликат ключей. И не дам.
Выпив чай, я прилег на диван – старый, но удобный. Эх, Данька, пропадут твои таланты руководителя с такими оболтусами! Ты б за собой полмира повел – их только накорми и создай условия для работы, а уж они для тебя что хочешь сделают. Не приказывай, а попроси по-хорошему – вообще на руках носить будут. И знал это Данька получше моего да умел как никто найти подход к человеку, сам при этом оставаясь человеком, ни под кого не прогибаясь, не подстраиваясь. Умница малый, что сказать…
