Валера милый, только его «эт самое» так сильно резало слух, что хотелось быстрее дойти до дома. Он же не говорил так в прошлый раз. Волнуется, что ли?
Я уже несколько дней прихожу к Лике домой по вечерам. Она оказалась ужасно требовательным учителем. И спрашивала с меня все до последней запятой. Я даже злилась на нее частенько. Сама же с утра работы дает столько, что я только к шести вечера освобождаюсь, потом должна ехать к ней, заниматься, а вернувшись, еще сделать домашнее задание.
За эти дни только один раз еще удалось встретиться с Валерой, и то когда он привозил Алену к Лике. При них он не волновался и разговаривал без «слов-паразитов».
Алена привезла нам платья подружек невесты, сказав, что так положено. Я не стала спорить, потому что не знаю их традиций. У Лики с Савой в квартире огромная гардеробная, где мы сразу примерили наряды.
— Катя, перестань сутулиться! Стройняш мой Бухенвальдский! — подпоясывая шелковое платье нежно-мятного цвета широким бирюзовым поясом, ругала меня Аленка.
Я все время сутулюсь. Лерка говорит, это у нас психологическое. Пытаемся быть незаметными и прячемся от людей, как улитки. А у Алены идеальная осанка, она вообще очень красивая, как ангел.
— Molto bella! — восклицает Алена, глядя на меня в наряде.
— Чего?
— Очень красивая, говорю. Это итальянское платье, поэтому и комплимент на итальянском тебе!
— Спасибо, красивый язык.
— Нравится? Хотела бы выучить? — тут же подключается Лика. Учитель года, блин! Замучает же меня!
— Э-э… наверное, позже. Как ОГЭ пересдам.
— Ну, смотри. А то я знаю одного парня. Шпарит как на родном.
— Потом, Лик, ладно. Я и так не успеваю твои задания выполнять, — настаиваю я, хоть и язык красивый, но мне бы русский для начала выучить…
Аленка дала нам целое расписание предсвадебных мероприятий на пятницу и субботу, и они с Валерой уехали. Мы с ним так толком и не пообщались, но если честно, я и не вспоминала о нем эти дни. Все из-за работы и занятий. Хорошо хоть работа на дому. Хоум-офис, как говорит Лика. Не приходится тратить деньги и время на дорогу.
В пятницу Лика неожиданно вместо занятий решила испечь для Савы пирог. То есть мы сначала занимались, а потом она ушла разговаривать по телефону с кем-то и, вернувшись, сообщила, что мы идем в магазин за продуктами для пирога.
Даже странно, я слышала, как она перечисляла список продуктов, как я подумала, службе доставке магазина. Но, наверное, она передумала и решила пойти за ними сама. Моя голова к этому моменту трещала по швам от переизбытка информации. Пять дней в таком режиме — это сложно для меня, как оказалось. Поэтому я очень обрадовалась передышке и уже через пять секунд стояла около двери, ожидая, когда Лика соберется. Она решила не брать машину и прогуляться.
— - Катюш, а почему сегодня у тебя только шесть фенечек? — спросила Лика по пути в магазин. Затронув болезненную для меня тему. Но они с Аленой так искренне ко мне относятся и помогают во всем, что я решила ей рассказать.
— В детском доме мы были как семья, шесть девочек и два мальчика. Перед выпуском Анечка придумала, чтобы мы не забывали друг о друге, всем носить такие фенечки. Ну, у мальчиков просто шнурки, плетеные из кожи старой сумки Ирины Ивановны.
— С двумя что-то случилось?
— Да. Ванечка и Анечка, брат с сестрой. Вчера мы узнали, что их уже месяц назад похоронили. Они вернулись по месту прописки, их мать была лишена прав не сразу, как моя, и у них было законное место проживания. Их отчим убил. Мы все сняли по две фенечки, так решили делать.
